Журнал «Вокруг Света» №03 за 1995 год

А рядом с Лики — снимок, обошедший весь мир: знакомое лицо Джой Адамсон, которая обнимает лежащую рядом львицу Эльсу. История Эльсы — сага о любви человека и животного — рассказана Джой во множестве книг и фильмов. Вся соседняя стена увешана ее рисунками. Это другая сторона деятельности замечательной женщины, которая сама по себе могла бы заполнить всю ее жизнь и сделать Джой Адамсон знаменитой.

Не все знают, что первые пять лет жизни в Африке Джой занималась ботаникой, отправившись в экспедицию вместе с сотрудниками Кориндонского музея (так тогда назывался музей в Найроби). Она увлеклась коллекционированием и зарисовками местной флоры, хотя нередко рисовала также птиц и рыб.

Я смотрю на ее рисунки растений и поражаюсь научной точности изображения каждого листочка с тонкими прожилками, каждого лепестка. Яркая цветовая гамма, декоративность сразу привлекают к ним внимание. Здесь явно уместно выражение: «Они, как живые». Особенно поражает фантастическая расцветка коралловых рыб, которых Адамсон зарисовывала на рифах Индийского океана.

Позже Джой делает многочисленные зарисовки львов, слонов, обезьян, зарекомендовав себя как оригинальная художница, обладающая своей манерой. Ее акварели были высоко оценены специалистами и использовались как иллюстрации в альбомах о флоре и фауне Восточной Африки. За эту работу Адамсон была удостоена золотой медали английского Королевского общества, а также различных высоких наград в других странах; ее родина, Австрия, наградила Джой за заслуги в области науки Почетным крестом.

Спустившись на первый этаж музея, я сталкиваюсь, буквально лицом к лицу с... огромным слоном. Точнее, скульптурой слона в полный рост.

В этой скульптуре кенийцы выразили уважение и любовь к самому знаменитому слону страны — Ахмеду.

Я видел его на фотографиях и могу подтвердить, что скульптура является точной копией Ахмеда. С могучими бивнями, почти касающимися земли, громадный и величавый, как скала, он мог исчезнуть в одно мгновение из глаз охотников. Эту способность Ахмед унаследовал от своего учителя — неуловимого слона с арабским именем Сулейман. За его двухметровыми бивнями гонялся не один десяток охотников. Он ухитрялся выскользнуть из любых облав и засад, не попасть в вырытые на его тропах к водопою ямы-ловушки и даже раненый уходил в заросли от охотников. В старости, как и многие африканские слоны-одиночки, Сулейман стал появляться в сопровождении двух молодых слонов, охраняющих его от врагов и помогающих ему существовать в суровых условиях саванны. Одним из этих слонят и был Ахмед, который затем прославился не менее своего великого наставника, но, к сожалению, не перенял у учителя его осторожности. Ахмед стал спускаться с горных склонов в саванну, где не раз подвергался преследованию охотников. А когда стало известно, что за его бивнями — самыми большими в Африке в 1970 году — отправляется экспедиция, экипированная «слоновьими» ружьями, то натуралисты, защитники природы в разных странах обратились с протестом к правительству Кении. И произошло чудо: президент страны Джомо Кениата подписал специальное распоряжение. В нем Ахмед объявлялся национальным достоянием и правительство брало на себя обязательства защищать этого выдающегося слона от любых посягательств на его жизнь. Став знаменитостью, Ахмед сделался постоянным объектом для фотографов и кинооператоров, охотно позировал и совсем перестал бояться людей, хотя с возрастом старался уже больше не покидать заповедник и, вероятно, благополучно умер в окружении своих воспитанников...

Пора было возвращаться под уютный кров отеля «Милимани». Я выбрал дорогу через парк, где, как мне рассказали служащие нашего «Аэрофлота», находится «свободная трибуна», подобная лондонскому Гайд-парку. Миновав памятник свободы, увенчанный факелом, и пройдя по лужайкам парка под цветущими деревьями, я оказался около холма, в склоне которого были вырублены скамейки, покрытые зеленым дерном. Это места для публики, а ораторы, выступающие на таких своеобразных митингах, находятся на небольшой эстраде. Подобного новшества я до сих пор не встречал в африканских странах, и появилось оно в Найроби одновременно с образованием оппозиции правящей партии. Здесь можно говорить на любые темы, но сейчас на скамейках сидели школьники, а на эстраде — музыканты.