Журнал «Вокруг Света» №07 за 1974 год

Известный английский этнограф Верриер Элвин, много лет изучавший индийские племена, писал по этому поводу: «Южная Индия населена наиболее примитивным типом человека, которого только возможно сейчас найти еще на Земле От Кардамоновых гор до Нилгири в лесах восточного Майсура и в горах Ниламала можно найти такие племена, как курумба, каникары, ирула и янади».

А в каком отношении находятся такие племена к дравидам? Сейчас мы говорим «дравидийский юг», «дравидийские языки», «дравидийские народы». Ряд ученых, в том числе и индийских, относят австралоидные племена к так называемому додравидийскому населению. А что такое дравидийское население? Когда говорят «дравидийские языки» — здесь все понятно. А вот что такое «категория дравидийских народов»? Как она возникла и откуда появилась? И действительно ли представляет собой единое целое, как это утверждают некоторые исследователи, занимающиеся «дравидийским вопросом»? В этом «дравидийском вопросе» есть одна нерешенная проблема, над которой бьются ученые, по крайней мере, полтора столетия. Эта проблема состоит в следующем: кто такие дравиды? Аборигены или пришельцы? В самой постановке вопроса, по моему мнению, уже заложен традиционно неверный взгляд на дравидийские народы, как на нечто антропологически культурное целое.

На основании накопившегося материала сейчас можно утверждать, что современные дравидийские народы были сформированы двумя потоками: аборигенным, протоавстралоидным, к которому принадлежали в числе прочих предки янади и ченчу, и пришлым, более поздним, который по ряду предположений относился к средиземноморской ветви. По всей видимости, эти два потока формировали и дравидийские языки. Конечно, эти основные потоки не исключали существования и иных миграций второстепенного порядка. Поэтому относить предков ченчу и янади к додравидийскому населению, как мне кажется, неправомерно. Их можно назвать, используя не совсем точную, но пока принятую в этнографии терминологию, протодравидами. К протодравидам, на мой взгляд, относится и племя тода (1 См. очерк Л. Шапошниковой «Иду к тода» («Вокруг света» № 10, 1966 г.).), обитающее в горах Нилгири и представляющее, по всей видимости, средиземноморский пришлый поток.

Современные янади говорят на дравидийском языке телугу, вернее, на одном из его диалектов. Вряд ли можно сомневаться в том, что в далеком прошлом племя янади или целая группа родственных им племен имели свой язык. Сейчас, естественно, не представляется возможным проследить со всей очевидностью в их современном языке этот древний праязык. Но как бы то ни было, элементы этого языка, смешанные с языком пришельцев, присутствуют в современных дравидийских языках, в частности, в телугу. Так же как в современной культуре этих так называемых «дравидийских народов» присутствуют — как неотъемлемая и составная ее часть — элементы культуры предков янади и ченчу.

И те, в чьих жилах течет кровь предков янади, те, в чьем языке звучат их слова, те, кто в своих обычаях повторяет традиции древнего племени, забыли об этом, сочли янади ниже себя и, воздвигнув перед ними стену своей цивилизации, оставили янади ущербный, вырождающийся каменный век на кварцевых холмах и окраинные грязные улицы поселков городских париев...

Л. Шапошникова, кандидат исторических наук, лауреат премии имени Дж. Неру

В. Владимиров. Ложь

Семьдесят два жетона на семь дней.

Много это или мало? Смотря как считать. Много, если тратить их только на необходимое питание. И мало, бесконечно мало, если ты впервые очутился на воле и тебя со всех сторон окружают жгучие соблазны большого города.

После долгих лет сурового режима Базы, запрограммированных и незапрограммированных опасностей, после непрерывных учебных тревог почти неправдоподобное блаженство шумных улиц, бодрящий гам переполненных увеселительных заведений, и в любое из них, имея жетоны, можно войти; взобраться, скажем, на вертушку и поглощать — нет, не виски, к которому Кросби был равнодушен, а дьявольски интересную информацию.

Автомат лязгнул стальной челюстью и поглотил жетон, и Кросби шагнул в гулкий зал.

Сколько непонятного вокруг! Ну как, к примеру, описать математически поведение вон того джентльмена с бородавкой на щеке, развалившегося за соседним столиком? Он хлещет уже третью бутылку, не забыв заказать четвертую.

— Жажда? — бархатным баритоном осведомился Кросби, когда сосед со стуком опустил осушенный стакан на пеструю клеенку.

В ответ незнакомец пробормотал что-то неразборчивое. Он даже сделал было угрожающий жест, но вовремя удержался, глянув на широкие плечи Кросби.

— Излишняя влага вредна человеку, — изрек Кросби, блеснув огромными лиловыми глазами.

— Ступай себе, парень, ступай. Видал я таких остряков, — пробурчал человек. — Пошлялся бы ты эдак с годок без работы...

— Без работы?

— Локаут! — загадочно буркнул незнакомец. Он сказал еще что-то, но неистово громыхавший джаз заглушил его слова.

«...Локаут! Что это может означать?»