Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год

— Так это потому, что он начал говорить почти что сразу. Мы едва только прибыли на авеню Анри-Мартен, как он уже выдал нам всю свою организацию! Я был не один, ты понимаешь, я не мог оставить у себя человека, который раскрывает нам всю сеть. Рихтер явился в отель «Лютеция» ровно через пять минут. Я позволил ему начать всю охоту, но ни слова не сказал о телефонном разговоре: пока тридцать тысяч ливров находились еще неизвестно где, у меня оставалась надежда. Та же тактика с другими типами из «Марса»; я допрашивал их о деньгах, но не говорил ни слова про телефон. Только твой отец знал, кто присвоил деньги, но я подозреваю, что он предпочел выйти из игры. Ему не было смысла ворошить грязное белье. Короче говоря, это что-то вроде наследства, которое он тебе оставил. Ты не находишь?

— Если вам угодно. Но вы уверены, что этот тип раскошелится?

— Ты его найдешь, ты вызовешь меня, и остальное — это уже не твоя забота.

Может быть, Пуарье?

Бульвар Монпарнас. Парочки полицейских прогуливаются с мечтательным видом, не сцепив, однако, свои мизинцы, как это сделали бы сенегальские стрелки. Несколько бородатых юношей, сидя на корточках, рисуют на тротуаре портреты Че Гевары и лики Христа, которые получаются похожими друг на друга и на рисующих. Недовольный глотатель огня упрямо требует, чтобы ему бросили еще одну монетку. Одиннадцать часов вечера. 31 июля. Обычный прилив машин, ищущих место для стоянки, привычное смешение макси-платьев и мини-юбок, комбинезоны и брючные костюмы, стирающие грань между полами.

Он вошел в ресторан и увидел Рюди, сидящего в глубине направо, который заметил его тоже и начал поглаживать свои волосы, что тотчас же вызвало на лице автоматическую улыбку. Он сделал ему знак оставаться на месте, прошел дальше и спустился вниз, где находился туалет. Он приобрел жетон у дежурной телефонистки и зашел в кабину телефона-автомата. Его разговор длился всего несколько секунд. Он вышел из кабины, поднялся наверх и пересек весь ресторан. Рюди привстал с места, когда он проходил недалеко от него, и сделал неуверенный жест правой рукой. В ответ он покачал головой, предлагая тому еще немного потерпеть. Рюди опустился на табурет, улыбка исчезла, в глазах за очками без оправы появилось беспокойство. Он шел к двери, сдерживая себя, чтобы не бежать. Никогда в жизни он не был так счастлив. Высшая радость. На сей раз в игре все зависело от него. Но это была не игра и даже не театральное действие, хотя он в точности повторял жесты и поступки, совершенные его отцом двадцать пять лет назад: это была почти религиозная церемония. Ему трудно было бы объяснить, что он переживает.

Выйдя на террасу, он подошел к комиссару, перед которым стояла рюмка коньяка. Их круглый столик не был виден с того места, где сидел Рюди.

— Все в порядке, — сказал он, садясь за столик, — еще несколько минут терпения.

— Но что за цирк! Если бы я знал, я не оставил бы свою жену одну укладывать чемоданы.

Комиссар собирался на следующий день выбраться наконец из Парижа в Бретань, где он всегда проводил отпуск.

— Я повторяю тебе, что не смогу заняться этим делом. Было бы лучше сразу поручить все это другому коллеге.

— Нет, нужно, чтоб это были вы.

— Почему я? И зачем все эти клоунские выходки? Ну, если ты просто взялся меня дурачить...

Дежурная телефонистка, пройдя весь ресторан по стороне, противоположной той, где сидел Рюди, вышла на террасу, негромко крича: «К телефону! К телефону!» Она держала в руках маленькую черную доску, на которой было написано мелом: «Месье Рюди фон Мерод».

— Странное имя, — пробормотал комиссар.

— Оно вам что-нибудь напоминает?

— Я не сказал, что оно мне что-нибудь напоминает, я сказал, что это странное имя. Ты перестанешь меня злить? Послушай, мне все это надоело, и я ухожу...

— Погодите, вот этот человек!

Дежурная телефонистка закончила свой обход, и Рюди большими шагами помчался к двери. Он встал, чтобы преградить ему дорогу.

— Добрый вечер. Пройдите, пожалуйста, сюда.

Крепко сжав рукой щуплое плечо Рюди, который не оказывал никакого сопротивления, он подвел его к столику и усадил на заранее приготовленный для него стул.

— Разрешите вас познакомить с комиссаром Шалэ. Комиссар, перед вами господин Дюран, он же Пабло де Сантанилла, он же Пауль Мюллер. Вы узнаете его?

— Никогда не видел эту птицу.

— Он работал для абвера под именем Рюди фон Мерод, и вы, конечно, видели его на авеню Анри-Мартен после вашего ареста.

— Я чувствовал, что его имя мне что-то напоминает. Но я его вижу в первый раз. Я никогда не был на авеню Анри-Мартен.

— Я же вам объяснил, что Рихтер взял дело в свои руки, — сказал Рюди, пожимая плечами,— кроме вашего отца, все члены группы «Марс» были доставлены в отель «Лютеция», и я беседовал затем только с шефами организации.

— Рюди фон Мерод, комиссар, наемный палач, скрывавшийся в Аргентине, потом в Германии. Вы можете его взять, я отдаю его вам.

— Ты говоришь о прекрасном подарочке как раз накануне моего отъезда в отпуск. Но для начала я хочу, чтобы ты объяснил, что к чему во всей этой истории.