Журнал «Вокруг Света» №09 за 1974 год

Сейчас для борьбы с селем в республике создан новый главк. Среди его работников можно встретить и строителей, и гидротехников, и гидрологов, и топографов, и гляциологов. Но есть у него и собственные службы. Например, в селеопасных зонах созданы производственные участки; их задача — предотвращать селевые ситуации. У ледников Заилийского Алатау около ста тридцати больших и малых озер. Строить везде гигантские плотины дорого. Поэтому будут опорожнять эти озера с помощью сифонов, насосных станций и т. п. Чтобы талая вода не накапливалась в них, а уходила сразу в русло. В общем, люди будут нападать на сель первыми.

На обратном пути я остановился у высокогорного катка Медео и посмотрел снизу на плотину. До чего она высокая! Смотришь, запрокинув голову, придерживая рукой шапку. А ведь она поднимется еще на тридцать пять метров! Емкость селехранилища достигнет двенадцати миллионов кубометров. Такую плотину уже не прорвать.

Ледник, открытый «на кончике пера»

Изучение ледников — одно из важнейших направлений в борьбе с селем. Недавно группа советских исследователей нанесла на карты Джунгарского Алатау неизвестные ранее ледники, существование которых было предсказано теоретически.

Третий день перед нашими глазами только белая пелена тумана, словно опровергающая само существование пространства. Иногда в ней открываются рваные прогалины, и тогда где-то вверху, там, где по всей логике должно быть небо, появляются повисшие в воздухе горные вершины.

Наша экспедиция несколько необычна. У нас нет никакой аппаратуры, а единственный транспорт — лошади. Здешние горы не признают иного транспорта, чем ноги. Цель экспедиции для непосвященного тоже показалась бы странной: мы идем открывать новые ледники.

Впрочем, эта история началась задолго до экспедиции.

1969 год. Уютная комната на одной из тихих улиц Алма-Аты. Перед человеком, сидящим за столом, — пестро раскрашенная карта. Причудливо ветвясь и изгибаясь, бегут ниточки рек, с линий хребтов тянутся голубые языки ледников. Лишь у самого края карты краски тускнеют. Все существующие топографические источники говорят одно и то же: ледников здесь нет.

Человек делает расчеты, и тонко отточенный карандаш в его руке обрисовывает сложные контуры. Это ледники. Петр Александрович Черкасов, научный руководитель группы по изучению оледенения гор Джунгарского Алатау, уверен, что они там есть...

Многие годы посвятил Петр Александрович изучению ледовых вершин Джунгарского Алатау. Некоторые ледники там стали одними из наиболее изученных в Советском Союзе. Но все исследования были сосредоточены на хорошо доступном северном склоне гор. Об обледенении южного склона данные более чем скудны. Там находится горный массив Тышкан-Тау. Пожалуй, это самый труднодоступный и самый загадочный для гляциологов район. Последнее упоминание о нескольких ледниках в Тышкан-Тау относится к 1916 году. Можно им верить или нет? Черкасов вычислил ледник, его размеры и контуры, подобно тому как в XIX веке Леверье вычислил существование неизвестной планеты солнечной системы. Но гипотеза должна быть доказана. Или опровергнута.

Наш отряд состоит из трех человек и пяти лошадей. Занавес тумана раздвигается, и маленький караван отправляется в путь. Впереди перевал Кошома. Впрочем, этот путь менее всего похож на перевал. Тропа причудливой серпентиной взбирается на скалы. Ведем лошадей в поводу, отдыхая через 10—15 метров. Лошади выбились из сил и еле тащат тяжелые вьюки. А это только первый перевал из четырех, которые нам предстоит преодолеть. Начинаешь понимать, почему этот район не жаловали своим посещением гляциологи.

Единственное жилье, которое изредка можно встретить здесь, — юрты чабанов, пасущих отары овец в горных долинах. Такие встречи редки, и кажется, нет предела гостеприимству хозяев. Так радушно могут встречать только в горах. Жизнь здесь течет как бы в другом измерении. Человек целиком слит с первозданной природой. Их разделяет лишь непрочное полотно палатки. Время года здесь не имеет такого абсолютного значения, как на равнине. Горы делают погоду по своему усмотрению. С утра солнце может принести весну, к полудню нагрянет зима с самым настоящим снегопадом, а к вечеру наступит туманная осень.

Джунгарский Алатау вздымается вверх в виде трех гигантских ступеней. Наш путь лежит к вершинам последней ступени, где возвышается массив Тышкан.

За перевалом Кабыл — последняя обитаемая долина. Мы уже в центре гор. Многолетний снежник преграждает путь на вершине перевала. Вдруг передняя лошадь скользит и исчезает за краем обрыва. Через несколько секунд доносится звук упавшего тела.

Все кончено! Мы подбегаем к краю пропасти. Но что это? Не верим своим глазам — лошадь жива! За тридцать метров свободного падения тяжелый вьюк, прочно притороченный к седлу, перевернул ее вверх ногами и смягчил удар о камни. Кое-как спускаемся. Бедняга дрожит всем телом, послушно позволяя обработать раны.