Журнал «Вокруг Света» № 11 за 2003 год

Нам же после встречи с калашами стало уже не важно, имеют они отношение к Александру Великому или нет. Видимо, потому, что на какое-то мгновение мы сами стали калашами – среди огромных гор, бурных рек, с их танцами в ночи, со священным очагом и жертвоприношениями у скалы. Мы поняли, как непросто сохранить свои верования и традиции маленькому, затерянному среди гор народу, постоянно испытывающему на себе все возрастающее воздействие внешнего мира.

На прощание мы спросили у старейшины о значении и особенностях калашской национальной одежды, за которую мусульмане называли их «черными кафирами», то есть «черными неверными». Он было начал терпеливо и подробно объяснять, но потом на секунду задумался и произнес следующее: «Вы спрашиваете, что особенного в одежде, которую носят наши женщины? Калаши живы, пока женщины носят эти платья».

… Мы же, покинув землю калашей, направились дальше – в провинцию Пенджаб, а затем на границу между Пакистаном и Индией. Но об этом – в следующем номере.

текст Андрея Фатющенко | фото Андрея Семашко

Редакция выражает благодарность за помощь в подготовке материала Юрию Босину, кандидату исторических наук, преподавателю института стран Азии и Африки.

Петербургу-300: Прощание с монументальностью

В послевоенные десятилетия Ленинград вырос в десятки раз. Огромные «спальные» районы новостроек окружили исторический центр, который как будто «сжался», заняв меньше одной десятой территории города. Но еще больше изменилась в эпоху хрущевской «оттепели» жизнь горожан. Город медленно обретал историческую память. И еще живы были люди, не понаслышке знавшие «серебряный век» петербургской культуры. Город 1960—1970-х годов мы увидим глазами литературоведа Лидии Яковлевны Гинзбург.

Юбилейный проект «Санкт-Петербург. 1703—2003» наш журнал осуществляет совместно с Международным благотворительным фондом имени Д.С. Лихачева.

«…В XIX веке поколения обгоняли поколения с удивительной быстротой… Шестидесятники рассматривали людей 40-х годов как обитателей другого мира». Написав эти строчки, она задумчиво посмотрела в окно, упиравшееся в стену соседнего здания. Она любила свой дом, если этим словом можно было назвать две комнаты в коммунальной квартире на канале Грибоедова. Коммунальный быт ее не угнетал. Соседи попались приличные, а главное – так жили в то время многие питерские старухи. К ней не подходило слово «старая дама». Она была «старухой», на крайний случай «старушкой». И это хоть и заглазное, но известное ей прозвище не казалось обидным. Ведь судьбу человека решает не физическая, а гражданская старость. А для людей, адекватно воспринимающих настоящее и будущее, она может отдаляться до бесконечности.

Так размышляла в первые дни хрущевской «оттепели» питерский литературовед, эссеист, прозаик Лидия Яковлевна Гинзбург. Тогда, в 1954 году, она вдруг почему-то задумалась о том, что может роднить людей разных возрастов. Возможно, это было своеобразное озарение, предвидение того, что в стране, в Ленинграде должна зародиться некая новая человеческая общность.