Журнал «Вокруг Света» №01 за 1978 год

Два года назад, когда начальник участка Казбек Хуриев с первыми пятью бульдозерами пробился к Нарыну, то изрядно удивился: «Как можно здесь строить?» Удивился, хотя по запискам изыскателей знал, что борта ущелья поднимаются над Нарыном на полуторакилометровую высоту крутизной в 80°. Значит, скалы должны, стать рабочей площадкой, их придется обживать; строить транспортные тропы, подавать наверх воду, энергию, взрывчатку. Но как это делать, если повсюду гремят камнепады?

Прежде всего нужно было разделаться с Гнилой скалой. Может быть, поможет артиллерия? Привезли батарею гаубиц. Артиллеристы палили целый день, но толку было немного. Попытались подрезать скалу бульдозерами — безрезультатно. А что, если попробовать взрывом, снизу? Тоже не лучшее решение: неизвестно, как обернется дело со скалой, а вот от дороги на берегу Нарына, которую пробили с таким трудом, и следа не останется. Значит, выход только один: люди. Они должны разобрать Гнилую по камешкам. Но что могут сделать несколько монтажников, не обученных для работы в горах?

Тогда Дмитрий Владимирович Бущман, начальник УОСа (участок освоения склонов), отправился во Фрунзе и привез на стройку мастера спорта по альпинизму Владимира Аксенова.

У Аксенова волосы дыбом встали, когда он увидел, как ребята «трюкачили» на скалах — без касок, без страховки.

— Ну что ж, начнем с азбуки, — Аксенов вытряхнул из рюкзака «кузню», посыпались под ноги карабины, шлямбуры, крючья, петли. — Как с нервами? Не тошнит от высоты?

— А вы лучше покажите, как взять ее. — Мамасалы махнул рукой на скальную стенку, где был единственный непроходимый для него участок.

Аксенов одолел участок так легко и красиво, что ребята рты пораскрывали.

— Ну а теперь твоя очередь,— предложил Аксенов Сабирову, — только как положено, с веревкой.

Мамасалы ринулся на скалу. Быстро, почти вслепую, добрался до крутого участка и опять застрял на «лысине».

— На сегодня достаточно, — попытался было остановить его Аксенов. Но Мамасалы не сдавался, все метался руками по скалам — искал зацепы. От напряжения у него задрожали ноги, взмокло тело. Схватился за зацеп наугад и, попытавшись подтянуться, покатился вниз. Аксенов успел подстраховать его.

«В плотники уйду, в бульдозеристы, куда угодно...» Раскрасневшийся, потный, он прятал взгляд от Аксенова, от ребят, и ему казалось, что все видят, как у него предательски дрожат руки и ноги.

— А что? Будет из тебя толк. Упрямый ты. Но дело не только в крепких руках и ногах. Думать на скалах, головой думать нужно. Чувствовать скалы, понимать...

Каждый день бригада монтажников-скалолазов проходила лишь несколько метров Гнилой. Скалолазы «подметали» скалу, очищали склоны от «живых» камней, бурили скважины, навешивали лестницы и трапы. В рюкзаках они подняли на Гнилую 6 тонн взрывчатки. А потом уже научились подвешивать над створом 800-метровую плеть трубопровода, отправлять в «полет» над Нарыном по тросам бульдозер.

Раскаленные скалы били жаром в лицо. Аксенов закрепил веревку за уступ и выпустил вперед Сабирова. Они шли в одной связке на отметку 1300. Потом Мамасалы принял Аксенова и протянул ему флягу с водой. Вода была «кипяченой» от невыносимой жары. Аксенов отпил глоток и, сморщившись, сплюнул.

— В горы тебе надо.

— А это не горы, что ли? — удивился Мамасалы и тоже прополоскал горло.

— Я про другие горы, высокие. — И вдруг, будто вспомнил что-то веселое, рассмеялся: — Там прохладней.

С тех пор Сабиров стал ходить на вершины. Но первая и, пожалуй, самая трудная встреча с семикилометровой высотой состоялась в августе 1969 года на пике Ленина.

«Допустим, что меня завело сюда любопытство, ну а что ищут здесь эти академики?» — Мамасалы сидел идолом, поддерживая головой и плечами мечущуюся на ветру палатку. Вспышки молний выхватывали из темноты встревоженные, измученные высотой и непогодой лица.

«Их бы на международных симпозиумах представлять: профессор Усачев, профессор Поздеев, профессор Широков... А они лежат в сырых, тесных мешках и слушают эту громовую какофонию».

Вдруг огненный шар вкатился в палатку, ослепил людей и разорвался в оглушительном взрыве.

Трудно было вспомнить, сколько времени стояла мертвая тишина. Но ее все-таки нарушил чей-то всхлип, потом раздался тихий протяжный стон. Вслепую провели «перепись населения». Не смог откликнуться только альпинист Зеленин, от поражения электрическим зарядом у него начался сердечный приступ. Поздеев стонал до рассвета от ожогов кожи.

К полудню, когда унялся мороз, они разделились на две группы. Зеленин и Поздеев пошли на спуск, а остальные решили выступить на штурм. Вершина встретила их бешеной непогодой, и до прихода ночи они, спустившись, не смогли отыскать в снегах свою палатку. В мульде, под гребнем, руками и ледорубами выкопали тесную снежную нору. Устроились в ней плотным кругом, засунули ноги в рюкзаки и стали коротать ночь.