Журнал «Вокруг Света» №01 за 1991 год

Утром, несмотря на непрекращающийся ветер и низкую температуру, выходим. Впереди по курсу видим вынырнувшую из облаков огромную, похожую на сахарную голову, вершину одного из холмов Лэйн. Она кажется очень высокой. Наш склад, по словам Джефа, находится западнее самого западного из холмов. Идем по крутому подъему, преодолевая ледниковый гребень, тянущийся от холмов, выходим на плоскую вершину. Ветер усиливается, и видимость, столь необходимая нам, опять ухудшается. Объявляется приз тому, кто первый увидит склад. Приз огромен — бутылка виски или бренди, которую мы по обыкновению рассчитываем отыскать среди запасенных продуктов. Внимание утраивается. Первым алюминиевый шест с флажком замечает идущий впереди, но совершенно не пьющий Джеф. Он рассчитывает получить приз эквивалентным по калориям количеством шоколада. (Как все непьющие мужчины, Джеф — отчаянный сладкоежка.) Склад полностью занесен снегом. Жан Луи и Дахо — признанные специалисты по раскопкам, начинают копать. Извлекаем из ямы 17 ящиков с собачьим кормом, достаточных для пятнадцатидневного перехода. Но главного приза не находим, как будто люди, занимавшиеся упаковкой продуктов, знали, что склад будет найден Джефом. Зато находим много писем, адресованных нам детьми, — с рисунками и старательно написанными крупными печатными буквами.

Во время обеда, когда мы с Уиллом, скрючившись и прячась от ветра, сидели за нартами, согревая руки и души чаем, к нам подошел Джеф и, как мне показалось, очень обиженным тоном заявил Уиллу, что он устал идти впереди со своей упряжкой и просит его заменить. Я, конечно, чувствовал, что этот разговор рано или поздно должен произойти. Вопрос о лидерстве в нашей экспедиции до сих пор, как мне кажется, решался неверно. Еще в Гренландии я предложил Уиллу довольно простой и, как мне казалось, рациональный вариант организации нашего движения: ежедневную смену лидирующей упряжки. При этом предлагалось, что в случае необходимости идущим впереди на лыжах будет один из двух погонщиков. На следующий день лидирующая упряжка уходит на последнее место, а вперед выходит упряжка, шедшая второй. Таким образом обеспечивалась бы необходимая сменность и собак, и людей и более равномерное распределение нагрузки между всеми участниками экспедиции. Тогда, в Гренландии, это предложение не было поддержано со ссылкой на то, что упряжка Джефа самая быстрая и поэтому должна идти впереди бессменно; что касается лидирующего лыжника, то тогда я взял эту роль на себя добровольно, так как хотел выяснить свои физические возможности перед трансантарктическим переходом. В результате — вторую половину маршрута (около 1000 километров) я все время шел первым, а упряжка Джефа бессменно шла за мной. Но в Гренландии была тренировка, и подобный риск мог быть оправдан. Иное дело здесь, когда впереди еще оставалось более 5000 километров и около пяти месяцев пути. Здесь было чрезвычайно важно правильно распределить нагрузку между всеми, от этого зависел успех экспедиции.

Помню, еще месяц назад, когда мы уже начали втягиваться в экспедиционный ритм, оставив позади все стартовые неурядицы, я вновь предложил Уиллу и всем остальным изменить организацию движения. К тому времени Тьюли и джефовская упряжка уже постоянно шли впереди. И опять мое предложение не нашло поддержки у Уилла, который предпочитал идти последним. И как ни странно, Джеф промолчал, и все осталось по-прежнему. Теперь я ожидал, что Уилл предложит мне по старой гренландской традиции возглавить гонку, но он, очевидно, приберегал меня в качестве главного резерва на крайний случай. Он предложил Этьенну пойти впереди. Однако лидерство его продолжалось недолго — всего полдня. Назавтра, 16 сентября, в день моего рождения, Уилл предложил мне пойти впереди, и я, конечно, охотно согласился; дело это было для меня привычным, да и к тому же прокатиться на лыжах по хорошей поверхности и при попутном ветре — одно удовольствие. Но, заменяя Джефа, я не предполагал, что отныне становлюсь бессменным впередиидущим.