Журнал «Вокруг Света» №03 за 1988 год

В штате Андхра-Прадеш популярен другой вид народного театра — театр теней, причем цветных теней. Ремесленники — хотя вернее было бы называть всех мастеров индийского ремесла художниками — выделывают козью кожу до тонкости бумаги, окрашивают ее и выкраивают плоские фигуры с гибкими сочленениями. Кукольники помещают их между экраном и источником света, а зрители любуются подвижными цветными силуэтами. Кукловоды манипулируют тонкими тростями столь искусно, что, несмотря на явную условность изображения, создается впечатление живого действия.

Сюжеты представлений — это, как правило, все те же мифы, предания и эпизоды из эпоса — зрители знают с детства. Но все с неиссякаемым интересом следят за развитием действия, сопереживая всему, что видят на экране.

Одна из кожаных кукол — древнеиндийский воин с бородой, высокой прической, алым шарфом, богатыми украшениями, красным широким поясом — поражала тщательностью проработки деталей: даже суставы пальцев рук и ног четко видны.

Рассказ обо всех экспонатах выставки «Шильпакара» невозможно поместить на нескольких журнальных страницах. Ведь эта экспозиция, собранная с глубоким вкусом и знанием дела, раскрыла перед нами многообразие не только художественных ремесел Индии, но и богатство духовной культуры народов огромной страны...

Н. Гусева, доктор исторических наук, лауреат премии имени Дж. Неру. Фото В. Устинюка

Семь банов на берегу реки Кронг

Окончание.

Начало см. в № 2

Самого старого слонолова и самого старого человека в Доне звали И Пуй Хра. Он сидел рядом со мной в черно-красном праздничном одеянии эде, которое оставляло открытыми его ноги. По циновке стелился полосатый передник набедренной повязки «клин мланг». Поредевшие седые волосы непокорно выбивались из-под светло-голубого тюрбана. Морщинистые кисти рук устало покоились на коленях.

За все время нашего знакомства я не слышал от него ни слова. Ни у деревенских ворот, где нас друг другу представили, ни на площади у кувшинов с кэном, ни перед началом обеда. Он только кивками головы реагировал на обращаемые к нему слова, послушно следовал почтительным указаниям провожатых, семеня в нужном направлении мелкими стариковскими шажками, опираясь на узловатый, отполированный от долгого пользования посох и чей-нибудь с уважением подставленный локоть.

На вопрос, заданный по-вьетнамски, он, как и прежде приветливо, но, будто оставаясь в мыслях далеко отсюда, молча кивнул головой. Вспомнив о близости Кампучии и отыскав на самом краю памяти когда-то известные кхмерские слова, я медленно составил фразу из учебника для начинающих. Результат превзошел ожидания. То ли мнонгский язык настолько схож с кхмерским (не случайно мнонгов называют «горными кхмерами»), то ли старик знал язык соседней страны, но лицо его оживилось, взгляд стал заинтересованным. Из ответной тирады я понял, что И Пуй Хра — мнонг. Остальное было за пределами моих лингвистических познаний, но на помощь подоспел И Тан, с удовольствием исполнявший роль переводчика.

Он не знал времени своего рождения. На вопрос о возрасте отвечал: «сто двадцать лет». Обычно долгожители склонны считать себя старше, чем на самом деле. Тем более, если возраст — единственное богатство, которое накопил человек за свою жизнь.

Он поймал триста слонов. В личном пользовании у него не было ни одного. С детства умел ловко метать копье, стрелять из арбалета, выслеживать зверей. С тринадцати лет, когда мнонгские подростки считались совершеннолетними, стал ходить на лов слонов в качестве «рмака» — подручного. В двадцать получил категорию «сай». Она дается тем, кто показал ловкость и умение и участвовал в поимке не менее пяти слонов. У сая в распоряжении юноша-рмак и домашний слон, а сам он во время охоты имеет право, кроме набедренной повязки, надевать рубаху, курить трубку, поддерживать огонь в костре на привале. Рмакам огонь не доверяли, а если костер все же гас, то виноватым считался не сай, который отвечал за него, а неудачное место ночлега. Оно немедленно менялось, как несущее дурные предзнаменования.

Еще лет через пять И Пуй Хра был удостоен звания «гру-15» — мастер, поймавший пятнадцать слонов; вдобавок к привилегиям сая, оно давало право спать во время лесной ночевки на циновке и возглавлять целую охотничью экспедицию: обычно от трех до двадцати экипажей, в каждом из которых — мастер, подручный и домашний слон. К тридцати годам он стал гру-30, и выходил на лов не иначе как начальником экспедиции.

Уже в ту далекую пору одни жители Дона ловили слонов, другие ими владели и торговали. Каждый раз, готовясь в поход, И Пуй Хра брал в долг слона, снаряжение и рис в расчете на две-три недели. В уплату долга уходили пойманные слоны. Если охота удачная, получали кое-какой доход: на рис для семьи, соль, жертвенных животных, постройку дома. Но часто дух — покровитель слонов Нгоет-Нгуаль наказывал слоноловов. Тогда долг переходил в счет будущей охоты.