Журнал «Вокруг Света» №04 за 1963 год

А сейчас ночь надежно скрыла от глаз сам карьер, и один за другим уходят куда-то в темноту люди, сошедшие с автобуса. Мазур и Изотов идут на свой первый участок. Идут по дороге, кольцом опоясывающей карьер, связывающей его с отвалами. Рокот «КРАЗов» настигает их, свет фар надвигается из темноты, проносится мимо. Леня и Мазур сворачивают на обочину.

Мазур шагает так, словно это не схваченные морозом бесконечные ухабы и кочки, а ласковый песок пляжа. Так же легко и весело ступал он по раскаленным камням Дашкесана, где легкие с такой жадностью втягивают разреженный воздух. Там на его глазах рос огромный горнообогатительный комбинат.

Леня идет, упрямо наклонившись навстречу ветру. Он немногословен, нетороплив и обычно кажется очень замкнутым рядом со своим общительным другом. В то время, когда Мазур монтировал экскаваторы в Дашкесане, Леня Изотов еще учился в Мценске, в техническом училище. Стал электромехаником монтажного поезда.

Леня и Мазур приехали на Михайловский рудник почти в одно время, но по-настоящему познакомились на курсах машинистов роторного экскаватора. Эти курсы в карьере открылись сразу же, когда сюда прислали первый роторный.

Неожиданно, как это всегда бывает в ночи, впереди вырастает длинное деревянное строение. Контора участка. В комнате глухо гудит электрическая печка. Васин, начальник участка, дает задания бригадирам. Мазур и Леня подходят к столу.

— Вы сегодня перегоняете «десятку». Дам четырех человек. И бульдозер. К утру надо кончить.

Мы выходим из конторы, когда стрелка часов подошла к полуночи. Крутая дорога ведет вниз, на первый уступ карьера. Там, в отработанном уже забое, ждет ребят их знаменитая «десятка» — роторный экскаватор.

Мы уже перестали удивляться чудесам нынешней техники и воспринимаем их как нечто обычное и естественное, но эта машина все равно потрясает воображение. На изрытой гусеницами площадке стоит темная громада с поднятой на высоту десятиэтажного дома стрелой. Даже в неподвижной, в ней чувствуется мощь гиганта. Тяжелый изгиб гусениц, четкий куб кабины, стройные, летящие линии стрелы, увенчанной роторным колесом. Стрела где-то там, наверху, упирается в желтый песчаный откос, и неправдоподобно резкая, не затушеванная даже метелью тень от нее ломается на неровностях обрыва. Может, тому виной глухая чернота ночи или эта резкая тень на желтом песке, но экскаватор вдруг представляется фантастической машиной, стоящей где-нибудь у края лунного кратера.

Когда велась первая разведка Курской магнитной аномалии, председатель Особой комиссии по ее изучению И. М. Губкин прислал Ленину, постоянно следившему за работой геологов, фотографии, сделанные на месте разведочных скважин. На одном из снимков Ильич увидел высокую деревянную вышку, несколько домишек и у забора, окружающего все это хозяйство, десяток лошаденок, впряженных в телеги.

Рассказывают, что Ильич, с вниманием разглядывая снимок, задумчиво сказал:

— Будет когда-нибудь и у нас техника побогаче.

И теперь экскаватор — эта гигантская роторная машина — представляется фантастической даже нам, привыкшим к чудесам современной техники.

Техника космического века... У нее и на Земле много почетных дел. Вот у этого стального мастодонта, например, должность очень ответственная — вскрышные работы. И задача, которую ему поручили люди, под стать этому необыкновенному карьеру и той дерзости, с какой горняки подбираются к глубинным сокровищам планеты. Он, такой неповоротливый, такой тяжелый, на самом деле проворнее своих маленьких вертких собратьев — ковшовых экскаваторов; рядом с ним неутомимая работа их вдруг кажется суетливой. Как пойдет он черпать породу — четыре с половиной тысячи кубометров за смену, а то и побольше, любо-дорого посмотреть. Великан со скромным, маленьким именем «десятка».

Сегодня у «десятки» передышка: ей предстоит перебраться в новый забой. Но не такое уж это простое дело. Прежде чем двинуть машину, нужно освободить ей дорогу, отнести в сторону электрический кабель. У роторного и кабель-то великанский — похожий на толстую извивающуюся трубу. Мазур поднимается по металлическому трапу в кабину: нужно проверить, готова ли машина в путь. В кабине тихо. Неподвижны стрелки приборов, замерли тяжелые ручки управления. Внимательно, придирчиво осматривает Мазур свое хозяйство. С трех сторон к застекленной кабине подступает ночь. Сюда не долетают голоса ребят, оставшихся внизу. Мимо экскаватора медленно и, кажется, бесшумно проплывает бульдозер. Мазур поднимает голову от пульта:

— Пришел бульдозер. Сейчас ребята отключат кабель... Внимание — готово!

Последнее слово Мазур произносит уже в темноте. Мы спускаемся на землю. Тьма вокруг экскаватора сгустилась, зато стали яснее, словно приблизились, дальние огни: непрерывный поток их словно чертит контурную карту карьера.

Ревет мотор бульдозера, к которому прикреплен тросами кабель. Шестеро сильных парней встали вдоль него. Кабель оледенел, с хрустом отрывается от снега.

— Трогай! — кричит Мазур.