Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год

Наверное, у каждой страны свой символ. Для Египта это пирамиды и сфинкс, для Ливана — знаменитые кедры. Кувейтцы своим символом считают так называемые «футуристические башни». Это построенные на набережной Эль-Кувейта три железобетонные стелы высотой около 150 метров каждая, две из которых несут огромные сферические резервуары с пресной водой. Их назначение не только утилитарное. Башни символизируют устремленность Кувейта в будущее. Изображение «футуристических башен» можно встретить в Эль-Кувейте повсюду: на плакатах и открытках, в отделке интерьеров общественных зданий. Действительно, страна за короткий срок сделала заметный шаг вперед. Прежде всего это видно по современным зданиям самого Эль-Кувейта, в котором проживает девять десятых населения страны. Гостиницы, банки, офисы различных компаний, торговые центры, мечети, особняки — все это создано совсем недавно. А точнее, за последние двадцать лет.

— Есть ли в городе исторические памятники? — спросил я у Исмаила Хейдара.

— Конечно! — ответил он.— Поехали, тут близко!

Неподалеку от набережной, возле отеля «Шератон»,— широкий, на английский манер постриженный газон. Посредине глинобитная стена с деревянными воротами.

— Вот такая стена в прошлом окружала наш город. Мы решили сохранить ее кусочек для потомков,— не без гордости сказал Исмаил.

— А в каком же веке она построена? — полюбопытствовал я.

— Как в каком? — ответил вопросом мой провожатый.— В нынешнем! В начале нынешнего,— после небольшой паузы уточнил он.

Еще в середине XX века столица Кувейта представляла собой захолустный глинобитный городок. Немногочисленные жители страны занимались тем же, чем промышляли и первые кувейтцы, пришедшие сюда в начале XVIII века из Аравии,— рыбной ловлей и добычей жемчуга.

Перемены в Кувейте связаны исключительно с нефтью. Еще не так давно доход от ее экспорта почти достиг 15 миллиардов долларов! По масштабам страны сумма просто астрономическая. Правда, с падением уровня добычи нефти снизились и доходы. В 1982 году — впервые за много лет — государство свело свой платежный баланс с дефицитом. Это тревожное для страны явление еще более обострило вопрос, который уже не один год задают наиболее дальновидные деятели: не построены ли кувейтские дворцы на песке — не только в прямом, но и в переносном смысле? Не пора ли создавать современную многоотраслевую экономику, как говорят экономисты, диверсифицировать — то есть разнообразить — источники дохода? Ведь запасы нефти не вечны. При среднем уровне добычи их, правда, должно хватить до конца XXI века. А что будет дальше?

Нельзя сказать, чтобы правительство Кувейта не задумывалось над этими вопросами. Но от создания многоотраслевой экономики оно упорно уклоняется. Один кувейтский политический деятель такую позицию объяснил коротко и ясно: для перестройки экономики потребуются дополнительно сотни тысяч иностранных рабочих, а в социальном отношении это весьма взрывоопасно. Поэтому правительство принимает половинчатые меры. Создан так называемый «резервный фонд поколений», куда ежегодно отчисляется до 10 процентов государственных прибылей. Средства фонда не могут быть использованы до начала будущего века...

Собираясь в Эль-Кувейт, мы были твердо уверены, что найдем в этом городе традиционный сук — красочный арабский базар, где можно купить буквально все — от иголки до верблюда. И были разочарованы.

Собственно, сук в Эль-Кувейте есть, но на нем продаются почти исключительно продовольственные товары. Что же касается иных товаров, то для торговли ими построено несколько крупных универмагов. Каждая секция в таком универмаге — это частный магазинчик. Поначалу мне показалось, что самый распространенный здесь товар — часы и фотоаппараты, главным образом японского производства. Такое впечатление, что жители Кувейта только и делают, что ломают свои часы и занимаются фотолюбительством. Как на грех, мои часы были в исправности, так же, впрочем, как и фотоаппарат. Однако если бы я вернулся из Кувейта без подарка для своей маленькой дочери, она бы меня не поняла. Найти же в этой чудовищной помеси универмага и базара лавку, где продаются игрушки, оказалось делом вовсе не простым.

Через полчаса удача улыбнулась мне. Поднявшись на эскалаторе на второй этаж и миновав два-три торговых ряда, я увидел в одной из витрин игрушечные машины, куклы, кубики. В глубине лавки застыл в полудреме продавец, сопровождая сонным мурлыканьем лившуюся из радиоприемника мелодию. Он не торопясь, с достоинством поднялся со стула.

— Что угодно, мистер?

Я заговорил с ним по-арабски, и мужчина оживился:

— Вот, пожалуйста, мистер, замечательные куклы. А вот мозаика. Или нет. Советую вам купить вот эту швейную машину. Она шьет как настоящая.

Машина действительно была как настоящая, даже с ножной педалью. Смущала меня только ее неумеренная цена. И только тут я заметил, что у продавца египетский выговор.

— Но, мистер,— ответил он на мои сетования по поводу цен,— у меня семья, дети. Мне сегодня надо обязательно заработать два динара, хозяин требует заплатить ему.