Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год

— Вижу, что ты занят тем же, чем и я,— улыбнулся Барк.— Да, все мы люди. Хотя, наблюдая за жизнью в этом аквариуме, я подумал о том, что зоркий взгляд полицейского и аналитический ум психолога — идеальное сочетание в космосе. Значит... миссия у тебя, полагаю, непростая.

— Ты знаешь,— оценил ум и тактичность Барка «лишний» член экипажа,— на Земле меня считали везунчиком. Теперь надеюсь, что и космос меня не подведет. А еще я рассчитываю на твою помощь, на помощь всех астронавтов.

Барк не спешил продолжить обмен любезностями. Привыкший действовать в самой непредсказуемой ситуации и всегда бравший всю ответственность на себя, он хорошо понимал смысл появления на борту этого полицейского. Барк давно уже присматривался к экипажу, отправляющемуся к Сатурну: там, в космосе, своя жизнь, и потому те, с кем летишь, должны быть твоими друзьями, и никак не меньше.

А сейчас в экипаже не все в порядке.

Причины ссор, возникающих поминутно на пустом месте, не могли выявить ни космические психологи, ни социологи и инженеры. Они не находили однозначного ответа. Психологи и социологи считали такое поведение почти нормой в обществе высокоинтеллектуального потенциала. Инженеры — люди конкретные! — сделали все, что смогли. Они спроектировали отдельные каюты и все мыслимые в заданном объеме удобства для астронавтов. Даже компьютеры управления и основного банка информации перетащили из тренажера и кораблей, на которых они летали к Луне и Марсу. Но все это — внешнее. А что там, внутри, у астронавтов? Кто это поймет? И может быть, действительно стоило обратиться за помощью к человеку совсем иной профессии, который знает жизнь во всех ее проявлениях...

Внимательно присмотревшись к замолчавшему космическому монтажнику, Пит вдруг увидел в нем не героя-астронавта, а просто усталого работягу, делающего вне Земли то, что от него потребуют.

— Что, трудно пришлось в этом полете? — с участием спросил он.

— Когда с орбиты уходит твой корабль, а ты остаешься наедине со звездами и на тебе только скафандр и кислорода на несколько часов... тоскливо становится,— Барк заговорил так, словно хотел исповедаться перед человеком, который обязательно поймет его.— А тут еще твой товарищ, летящий рядом. Беспомощный, как младенец, и, что страшнее всего, уже почти обреченный на смерть... И ведь гибнут люди, гибнут... Бесила беспомощность. Беспомощность и то, что ты никому не нужен и тебя выбросили, словно использованную салфетку! Потом — это спасение. Я увидел, что они славные парни. Знающие, умеющие... Их бы в нашу команду, понимаешь, вместе бы... Ведь это космос. В нем нет места вражде. И порой я думал, что же нам мешает?...

Сказанное было для Пита откровением, и ему вдруг захотелось, чтобы этот человек не чувствовал себя таким одиноким.

Но Барк вдруг улыбнулся:

— Надеюсь, теперь тебе стало ясно, что каждый из нас в своей конуре. Это плохо. Все должны быть вместе. Нам надо помочь всем им стать единым целым.

— Ну, насчет того, чтобы все стали единым целым,— рассмеялся Пит,— ничего не скажу. А вот Лили, как я заметил, не прочь побыть подле тебя...

В день старта завтракали все вместе. Рядом с астронавтами сидели за столиками руководители проекта и подготовки. Первый пожелал членам экспедиции безотказной работы техники, второй — безошибочной работы людей на своих участках.

И хотя одинаковая форма делала всех похожими друг на друга, Пит чаще всего встречался глазами с Барком и Лили, которые сидели за одним столиком. Он видел, как они весело переглядывались друг с другом. Но вот Лили повернула к нему свою голову, ласково улыбнулась, а Барк одобрительно кивнул.

— Старт! Хорошей вам тяги! — услышал Пит в шлемофоне последнюю команду.

Сначала его слегка толкнуло, потом стало вжимать в кресло, и тело начало тяжелеть. Усиленные тренировки, как оказалось, не были бесполезным времяпрепровождением. На удивление легко Пит освоился с перегрузкой и даже нашел в себе силы наклониться к иллюминатору.

За сверхпрочным стеклом сначала появились звезды, потом из темноты стала постепенно проступать сероватая Земля. Пепельный слой атмосферы сначала окрасился голубой полосой, которая превратилась в расширяющийся на глазах клин, упирающийся в черноту космоса. Затем голубой клин стал багровым, потом золотым. Четкая линия клина вдруг сгорбилась, как-то напряглась и взорвалась наконец ярким диском Солнца. Соднце буквально выпрыгнуло и залило все вокруг режущим светом.

— Бросок к Сатурну через четыре витка,— так некстати ворвался в шлемофон голос пилота Вилли Крафта.— Будем синхронизироваться по времени и, войдя в точку перехода, «прыгнем» к Сатурну. Команда свободна. Крис и я займемся сближением. Стыковка с межпланетным блоком — на следующем витке. Можно снять скафандры. Пит, экипаж поздравляет тебя с выходом на орбиту. Советую полюбоваться нашей планетой.