Журнал «Вокруг Света» №07 за 1993 год

Ван Димен не был в восторге, когда узнал о предстоящей поездке. Однако приехал за Василием еще до рассвета.

Повозка, запряженная волами, едва тащилась. Всевозможные растения теснили и без того узкую дорогу. Василий с любопытством разглядывал их.

— Что-нибудь забавное разглядели? — равнодушно спросил Ван Димен, незаметно наблюдавший за восторженным русским.

— Подумайте только! Я ведь ее только в книгах да на плохих копиях видел. Раффлезия-арнольди! Уникальный тропический тунеядец! Посмотрите на обсыпанные белыми пятнами лепестки — раскрывшись, они имеют в диаметре иногда больше метра. Смотрите, а вот и первые ее жертвы летят...

— До чего порой странные у людей бывают причуды.

Рваться на край света, чтобы цветок увидеть. Знаю, знаю,— не дав открыть рот Василию, поспешил продолжить Ван Димен,— это во мне невежество говорит. Подвиг во имя науки! С детства нас пичкали подобной ерундой, а жизнь-то поворачивается совсем другой стороной.

— Какой же? — не выдержал Василий.

— Как выжить и быть сильнее других!

— Почему же вы не сильнее Ван дер Валька?

— Изволите шутить?! Я выбиваюсь из грязи. У меня, кроме ненужного образования, в кармане ни гроша. Вот и гнию в этих вонючих тропиках... Ван дер Вальк, как и ваш консул, люди одной породы. Им везде хорошо, потому что у них всегда были деньги. Они счастливы и спокойны, ведь в любую минуту они сядут на любое судно и укатят в Европу. Вы вот тут бегаете за цветочками и бабочками в свое удовольствие, а распишут о вас как о герое.

— Что вы на мои цветочки взъелись?!

— Да не о том я, вы же понимаете. Собачья здесь жизнь, хоть и в белых штанах.

Василий поспешил перевести разговор:

— Я признаюсь, был удивлен, увидев Малаккский пролив. Такой широкий, что берегов не видно.

— Да, порядочный,— равнодушно подтвердил Ван Димен.

— Сколько же судов приходят сюда со всего света!

— Быстро тут не пройдешь, течения, мели. Да и не всех пускаем,— усмехнулся Ван Димен.

— А как часто там приливы бывают?

— Прямо стратегическая разведка да и только! — Намеренно резкий тон голландца не испугал Василия.

— Вы уж, ради бога, меня в шпионы не записывайте! — засмеялся он.

Через несколько часов они добрались до первой плантации табака, и, будто специально поджидая их, начался ливень.

— Не повезло вам, ботаник,— ничуть не сожалея, угрюмо произнес Ван Димен.

— Может, где-нибудь заночуем? — предложил Василий.

— Ван дер Вальк приказал вернуться сегодня. Полагаю, я и так рассказал достаточно всего, что вас действительно интересовало.

Всю дорогу обратно ехали молча. Только при въезде в город Василий услышал неожиданное пожелание:

— Послушайте, ботаник, возвращались бы вы домой!

— Почему?!

Ответа не последовало. Неподалеку от домов голландцев Ван Димен выпрыгнул из повозки и пошел вперед, не оглядываясь...

Василий искренне обрадовался, увидев заботливого Али. Мальчик приготовил чай, жареные бананы, фрукты и радостной улыбкой встречал своего туана.

Отдохнув немного, Василий направился к Ван дер Вальку. Голландец лежал на широкой циновке, покрытой белоснежной простыней. Китайская девочка лет десяти делала ему массаж.

— Подумать только,— блаженно произнес он, увидев подходящего Василия,— насколько у этих слепых чувствительные пальцы. Это чудо какое-то — опиум да и только. Не желаете попробовать?

Василий вежливо отказался, но, вспомнив, что многие голландские офицеры следовали этому ритуалу, поинтересовался:

— У них что же, так много слепых рождается?

— Помилуй бог, уважаемый! Семьи у них преогромные, кормиться, как известно, всем надо. Вот они дочерей лет в семь-восемь делают слепыми, чтобы отдать на эту работу.

Такая девочка может всю семью прокормить.

— Но зачем такое варварство? Отчего ее делать слепой?

— Чудной вы, однако! Пальцы у слепых как у музыкантов — нежные, чуткие. Никакого сравнения с обычными.

Хотя, конечно, какая дикость — родную дочь так увечить! — в сладостной дреме от массажа согласился Ван дер Вальк.

— Что же вы?..— начал Василий, но сдержался.

— Желаете сказать, отчего же мы не запретим такое варварство? Это как посмотреть. Прокормить семью, жертвуя собой, это ли не высшее милосердие?

Василий неловко простился и ушел к себе. Старался заснуть, но тягостные мысли не давали покоя, и он решил пройтись. В доме Ван дер Валька еще горел свет. Василий хотел уже повернуть обратно, но его остановил знакомый голос, доносившийся из раскрытого окна. «Не может быть! Что ему здесь делать?!» — подумал он, но все-таки рискнул подойти ближе и услышал совершенно отчетливо:

— Уверяю вас, господин Ван дер Вальк, я и понятия не имел.

— Я не подозреваю вас в сговоре, барон. Но сами понимаете, мне придется принять соответствующие меры.

— Конечно, конечно.

— Надеюсь, вы не будете отрицать на суде, что так называемый ботаник оказался шпионом.

— Да, но...

— Не бойтесь, барон. Я не призываю вас объявлять его шпионом. Достаточно будет вашего непричастия к этому субъекту.

— Очень вам признателен,— обрадовался Кирнштейн.— Я в долгу не останусь.