Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год

По инициативе Советского Союза 1971 год решением ООН объявлен годом борьбы против расизма и расовой дискриминации. Вам понравятся Филадельфия и округ Нешоба. Наше дружелюбие и гостеприимство не знают границ. Человек, попадающий в нашу общину, встречает прием, достойный доброго старого времени, и такое искреннее дружелюбие, каким не может похвастаться ни одно другое место». Летом 1964 года три молодых человека — двое белых: Мики Швернер и Энди Гудмен, и негр Джим Чейни — встретили в Нешобе прием, который действительно был «достоин доброго старого времени». В ночь с 21 на 22 июня — самую короткую ночь года — с ними зверски расправились куклуксклановцы. Это убийство не было ни первым, ни последним в сегодняшних Соединенных Штатах. Три «преступления века» потрясли Америку — Кеннеди — Кинг — Кеннеди. Однако убийство трех молодых активистов движения за расовое равенство стало своеобразной вехой новейшей американской истории. Естественно, что гибели братьев Кеннеди уделяется куда большее внимание, чем другим политическим преступлениям, таким, как, скажем, убийства видного негритянского деятеля Медгара Эверса, священника Джеймса Рибба или матери пятерых детей Виолы Луиззо. Но между всеми политическими убийствами существует тесная связь.

Люди, знавшие Мики Швернера, вспоминают, что его поразило убийство Медгара Эверса в штате Миссисипи. А когда он узнал о гибели от бомбы расистов четырех негритянских девочек в бирмингамской церкви в 1963 году, то твердо решил отдать всего себя борьбе за расовое равенство. (Между прочим, позже Анджела Дэвис скажет, что это же событие очень сильно повлияло на ее взгляды.) «Я верю в человека. Я верю, что люди сейчас могут построить мир, в котором Освенцим не повторится». Это слова Мики. Он не только верил, но и пытался строить такой мир, и за это расисты устроили ему персональный Освенцим. Учительница литературы Мэри Дойл Куран, преподававшая в Куинс-колледже, где учился Энди Гудмен, нашла в одном из его сочинений стихи, написанные им незадолго до гибели. И вновь истошный вопль дня

взрывает мрак ночной.

Мой черный брат зовет меня,

измученный изгой.

Ныряют звезды в перья туч,

как страус под крыло.

Стучится в сердце солнца луч:

— Глядите, рассвело!

Гляди: ребенок в гетто спит

среди крысиных нор.

И парень-негр убит, убит

на улице в упор!

Гляди!

Как сотни лет назад,

бич вьется над рабом!