Журнал «Вокруг Света» №09 за 1992 год

Потом десять дней мы сидели в карцере на хлебе и воде, нас оставили в покое. Мы втирали в ужаленные места мочу, три дня они страшно жгли и чесались — просто сил никаких не было! Я потерял левый глаз — в него меня ужалила, наверное, целая дюжина. Когда нас снова отправили на лесоповал, другие заключенные, жалея нас, решили помочь — стали делиться с нами поленьями. И мы начали вырабатывать норму. Мы много ели, понемногу поправлялись, и тут пришла нам идея отомстить арабу с помощью огненных мух. Просто как-то в лесу мы увидели их гнездо, огромное. Эти твари типа муравьев, только с крыльями, настоящие людоеды, способны сожрать целого оленя!

А араб так и шнырял вокруг, проверял работу. И вот однажды мы огрели его топорищем по голове и потащили к тому гнезду. Там раздели, привязали к пригнутому к земле дереву, руки и ноги связали толстыми веревками, какими увязывают поленницы. Потом нанесли ему по телу несколько ран топором. Набили рот травой, чтоб не орал, и стали ждать. Правда, мухи на него сразу не полезли, пришлось поворошить гнездо палкой. Ну, в общем, много времени не понадобилось... Через полчаса тысячи и тысячи этих тварей уже делали свое дело. Ты когда-нибудь видел мух-людоедов, Папийон? Так вот, эти были крошечные и красные как кровь. Они отрывают от тела микроскопические кусочки и тащат в гнездо. Да, мы здорово настрадались от этих ос, но только подумай, через какие муки прошел он, когда его съедали заживо тысячи и тысячи этих насекомых! Он умирал двое суток и еще полдня. Через сутки они выели ему глаза...

Признаю, мы отомстили жестоко. Но только вспомни, как он обошелся с нами! Это чудо, что мы вообще выжили!.. Араба, ясное дело, везде искали. Ну и другие арабы, и вся охрана сообразили, что без нас тут не обошлось.

Неподалеку в чаще мы вырыли яму — захоронить что от него осталось. Рыли несколько дней, понемногу. А его все искали. И вот однажды один охранник увидел, как мы копаем яму. И нам настал конец.

Утром, придя на место, мы увидели араба, он все еще был покрыт мухами, хотя превратился почти в скелет. И потащили его к яме (а мухи так и кусались, аж до крови!). Тут и явились трое арабов и еще два охранника. Они сидели в засаде, дожидаясь, когда мы начнем его хоронить.

Ну вот, собственно, и все. На суде мы твердили, что сначала убили его, а уж потом бросили мухам. Но медэкспер-тиза не обнаружила на теле смертельной раны — сказали, что его просто съели заживо. Так что надежды нет. Мы выбираем тебя своим наследником.

— Будем надеяться, что я так и не стану им, искренне вам говорю.

Мы закурили, и тут я прочитал в их глазах вопрос: «Ну и что ты на все это скажешь?»

— Вот что, братья, я вижу, вы хотите знать, что я думаю о вашем деле, просто, по-человечески. Один последний вопрос, который на мое мнение не повлияет: что думают об этом люди здесь, в камере, и почему вы с ними не разговариваете?

— Большинство думает: правильно сделали, что убили, но вот мухам отдавать не надо было. А говорить мы ни с кем не хотим, потому что однажды был шанс устроить бунт и побег, но они нас не поддержали.

— Ладно, ребята, я вам вот что скажу: вы правильно сделали, что отплатили ему за ваши мученья, этих ос, или как их там, прощать было нельзя. И если вас все-таки приговорят к гильотине, то в последнюю минуту думайте вот о чем, думайте из последних сил: «Мне отрубают голову, но с того момента, как меня привязали к этой штуке, и до падения ножа пройдет тридцать секунд. А его агония длилась шестьдесят часов. Так что, выходит, победа за мной!»

А что касается других ребят в камере, то не знаю, правывы или нет. Вы могли подумать, что именно этот день подходит для массового побега и бунта, а другие — иначе. Кроме того, в такой заварухе, как правило, кого-то убивают. Лично я считаю, что лишь четверым здесь грозит казнь — вам двоим и братьям Гравиль. Так что, друзья, все относительно.

Эти двое бедняг остались страшно довольны нашей беседой и вновь вернулись к жизни в полном молчании, нарушить которое решились лишь для разговора со мной.

Побег каннибалов

«Где моя деревянная нога? Они ее сожрали! Порцию студня из деревянной ноги, будьте любезны!» Или голос, имитирующий женский, нежный и просительный: «Пожалуйста, порцию хорошо пропеченного месье, шеф, только без перца, если можно!»

Ночью в темноте и тишине часто раздавались если не все три, то один из этих криков. Мы с Клозио не могли понять, кому они адресованы.

Сегодня я получил ключ к разгадке этой тайны. И дал мне его один из главных актеров этого представления, Ма-риус из Ла Сета, специалист по взлому сейфов. Когда он услышал, что я знаю его отца, Титина, то решился заговорить со мной. Я рассказал ему о своем побеге, а потом спросил:

— Ну а как у тебя все складывалось?

— О, у меня... В такую вляпался историю. Светит пять лет за побег. Я ведь участвовал, как здесь говорят, в побеге каннибалов. Слыхал, наверное: «Где моя деревянная нога, одну порцию студня» — и прочее? Так вот, это они дразнят братьев Гравиль.