Журнал «Вокруг Света» №10 за 1974 год

...Общество Американского флага присудило Корригэну медаль за 1938 год, а Американский клуб лжецов единогласно избрал его своим почетным членом...

Р. Баркер

Перевела с английского А. Григорьева

На реке белая ночь

Летом прошлого года у причалов архангельского порта стоял тримаран «Братчанин». Прежде чем оказаться в Архангельске, он прошел долгий путь через пороги Ангары и Енисея, почти до Ледовитого океана. Капитан его — Арнольд Максимович Андреев, инженер, строитель Братска, ходил до этого по Лене, и хотя плавание было нелегким, оно утвердило мысль о новом, более трудном: Братск — Архангельск — Северная Двина. На борту «Братчанина» подобрались люди, подобно Андрееву одержимые идеей дальнего плавания и, что немаловажно, умеющие работать. Тримаран был построен руками братчан по собственным чертежам.

И Анатолий Шпет, и Валерий Петров, и Олег Шадрин, и Володя Березов привезли из этой своеобразной экспедиции не только восхищение Севером, но и крепкую усталость от долгих вахт. В плавании по Северной Двине принимал участие и корреспондент журнала.

Наконец «Братчанин» готов к отплытию. Он напоминает чисто прибранный уютный дом: потрескивают дрова в печке, на столе дымятся кружки с чаем. Капитан при свете ночного солнца листает лоцию. Итак, до Котласа по Большой Северной Двине шестьсот с лишним километров. А там Малая Северная Двина, Сухона... Протоки, острова, мели — голубого цвета на картах едва ли не больше, чем светло-песчаного. Близится полночь. Солнце стоит у горизонта и заливает белым сумеречным светом реку и город. Различим каждый лист на березах, каждая гроздь цветущей рябины. Не сразу привыкаешь к летним архангельским ночам. Нет естественной границы, отделяющей день ото дня, — обновляющей темноты ночи. Но возникает и долго не оставляет человека чувство непривычного возбуждения. День не имеет ни конца, ни начала...

Скользит вдали яхта, и отчетливо слышен скрип ее мачты. Высокое небо, светлый разлив Двины, уходящей в морские дали, — наверное, в такие ночи родилось имя Белого моря...

— Может, двинем? Белая ночь-то зачем человеку дается? — предлагает кто-то из ребят.

Андреев сонно молчит. Но вот уголки губ поползли вверх, блеснули глаза за очками.

— Давай!

В предутренней белизне ночи проплывает набережная. Телевышка, купол Гостиного двора, бронзовый Петр среди темной сейчас листвы... В памяти оживает первая встреча с этим городом — его голоса, краски и тени, которых нет в этот час рассеянного света.

...Подчиняясь тогда еще непонятному, но ясно ощущаемому ритму движения улицы, я вышла к реке. Ветер разогнал хмарь, по небу бежали высокие облака. Вода слепила холодной синевой, корабли — неправдоподобной белизной. Тяжелые, почти черные фермы моста повисли над рекой. Ярко зеленел низкий противоположный берег. Шумела набегающая на песок волна, рожденная морским приливом...

Река притягивает город магнитом. Она как бы главная его магистраль. Остальные улицы или повторяют ее линию, или выходят лучами на набережную. И это объяснимо: город был заложен в 1584 году по указу Грозного, чтобы, как писал архангелогородский историк Василий Крестинин, «заведенные на Двине Российские с Англичанами и Голландцами торги посредством мореплавания» вести. И делался «по росписи и чертежу».

Необычайная растянутость города вдоль реки говорит о том времени, когда люди строились лишь на высокой, сухой и близкой к воде береговой полосе мыса Пур-Наволок и не хотели отступать вглубь, на болотистые, топкие земли. Потому и бытовало до наших дней мнение, что Архангельск — это, собственно, одна улица. Мнение было справедливым, как и эпитет, накрепко приросший к городу, — «деревянный».