Журнал «Вокруг Света» №11 за 1973 год

— Винтовка рождает власть! — исступленно выкрикнул он, и его голос, сорвавшийся на визг, перекрыл металлический звон рассыпавшихся по кафельному полу банок. От выпитого пива лицо парня сделалось пунцовым, глаза осоловели.

— Власть рождает единая воля масс, — откликнулся сидевший рядом с ним широкоплечий студент и, схватив парня за шиворот, легко поволок к выходу под дружный смех и одобрительные возгласы присутствовавших.

Через несколько дней, когда студентов распустили на новогодние каникулы, я встретился с единомышленниками парня, что навесил себе на грудь маоцзэдуновский значок.

Итиро Иосида

студент

гор. Киото университет Киото

Когда я смотрю на эту визитную карточку, передо мной встают темная неопрятная комната, замусоренная окурками, обрывками газет и плакатов, и четверо юнцов студентов, петухами наскакивающих на меня. Казалось невероятным, чтобы в первый новогодний день в общежитии не было никаких примет праздника, который испокон веков японцы отмечают торжественно и радостно.

Идя сюда, я не видел ни одного дома, не украшенного «кадомацу» — букетом из веток сосны и сливы и побегов молодого бамбука. Сосна — символ долголетия, потому что сохраняет свою зелень многие годы. Слива олицетворяет жизнелюбие — ведь ей не страшны ни холод, ни снег. Бамбук означает стойкость перед ударами судьбы — он хоть и склоняется от порывов ветра, но никогда не ломается. Навстречу шли нарядно одетые люди — женщины в белых кимоно с замысловатыми разноцветными узорами понизу, широкие пояса завязаны большими бантами; мужчины в кимоно поскромнее, с мелким неярким рисунком. Здесь же, в комнате студенческого общежития, — сумрак и запустение. Давно не мытое узкое окно с решетчатой рамой почти не пропускает света. Студенты — в грязных джинсах, бахромящихся у щиколотки, в мятых форменных тужурках с оторванными пуговицами. «Они отрицают национальную одежду как «наследие феодальной аристократии», — догадался я. О празднике напоминала лишь «симэнава» — соломенная веревка. Вывешенная снаружи, над входом, она показывает, что дом чист и ничто злое войти в него не может. «Симэнава» валялась на полу у порога.

Визитную карточку дал только один, двое других представились так: «революционный бунтарь» и «борец за чистоту марксизма». А четвертый, напыжившись, сказал: «Я — боец революции», и совершенно неожиданно добавил, едва не заставив меня рассмеяться: «Но мой отец — контрреволюционер, а мать — домашняя хозяйка». Эти студенты не имели, конечно, ничего общего с марксистами-ленинцами. В Японии одни называют их троцкистами, другие — более точно: пекинскими подголосками. Встретился я с ними в городе Киото. Они пришли ко мне в гостиничный номер и пригласили к себе, чтобы «поговорить о марксизме и революции». Я согласился.

Прошло несколько лет, и Япония содрогнулась, узнав о преступлениях маоистской группы «Рэнго сэкигун». И хотя ни Итиро Иосида, ни его приятелей среди «рэнгосэкигуновцев» не оказалось, их духовное родство очевидно, и я с полным правом провожу параллель между ними.

Из журнала «Сюнан асахи»: «На совместном заседании, устроенном неподалеку от горного озера Харуна, был создан верховный орган группы «Рэнго сэкигун» — «центральный комитет» из восьми человек во главе с «председателем», его заместителем и «генеральным секретарем».

Какие причины побудили участников группы искать убежище в горах?

Их вынудила к этому полиция, устроившая массовые облавы в городе. Кроме того, для подпольной военной организации «Рэнго сэкигун» глухие горы служили безопасным местом для изготовления бомб и тренировки в стрельбе. Горы привлекали экстремистов и с точки зрения идеологии — они исповедовали идеи Мао Цзэдуна, и хождение по горам казалось им повторением «великого похода». Но самой важной причиной «исхода в горы» была изоляция «Рэнго сэкигун».

— Вы у себя в России совершили социалистическую революцию, но не хотите, чтобы такая же революция произошла у нас, — сразу же взял быка за рога Итиро Иосида.

— Да, да! Вы добились хорошей жизни для рабочих: они имеют машины, холодильники, телевизоры, а нам не даете добиться того же! — поддержал его сын «отца-контрреволюционера и матери — домашней хозяйки».

— Почему вы решили, что мы против социалистической революции в Японии? — возразил я. — Но для успеха революции требуется революционная ситуация. Так учил Ленин. Есть ли такая ситуация в Японии?

— Есть! — выкрикнул «революционный бунтарь». — Я говорю вам — есть! Дайте нам оружие, и мы выступим.