Журнал «Вокруг Света» №11 за 1992 год

Казакам нередко приходилось, спасаясь от неприятеля, перетаскивать свои суда по суше. Они, собственно, и строили «чайки» так, чтобы в любой момент их можно было разгрузить и провести по мелководным речушкам и протокам или даже воспользоваться береговыми волоками. У запорожцев также был большой опыт преодоления днепровских порогов. Их остатки ныне торчат из воды вблизи острова Хортица. Одна из скал, кстати, называется Охи-Вздохи. Местные краеведы объясняют гостям: речные путешественники ахали и охали, приближаясь к грозным порогам, а когда преодолевали их, облегченно вздыхали. Вот что писал о плавании через порожистый участок польский посол Эрих Лясота: «Плавание через пороги чрезвычайно опасно, особенно во время низкой воды; люди должны в опасных местах выходить, и одни удерживают судно длинными канатами, другие опускаются в воду, подымают судно над острыми камнями и осторожно спускают его в воду. При этом те, которые удерживают барку канатами, должны все внимание обращать на стоящих в воде и только по их команде натягивать и опускать веревку, чтобы судно не натолкнулось на камень, ибо в таком случае оно немедленно погибнет».

В заливе за Никополем нашему «Хорсу» немедленная погибель не угрожала, однако ситуация была довольно серьезной. Ветер вдруг заиграл по кругу, а потом, будто отвесил пощечину, ударил с юго-востока. Мы не успели подвернуть к спасительным камышовым затонам, где при любом шторме тихо, как нас прибило к обрывистому берегу. Какое-то время гребли вдоль глинистой кручи. Ветер все усиливался, гребни волн стекленели, надламывались и со всех сторон таранили лодку. Кстати, на Каховском море волны, случается, называют «тремя сестрами», настолько они порою растрепаны и злы, как три поссорившиеся сестры. Вот такие волны и стали захлестывать лодку. Мы выпрыгнули из нее и по мелям потащили вперед.

По пути попался островок с одинокой старой вербой посредине. Он на какое-то время прикрыл нас от волн. Однако вскоре пенящиеся валы стали перехлестывать через этот бугорок, норовя вырвать суденышко из рук. Стоя по пояс в воде, мы вцепились в его борта и смотрели на темную большую тучу, в которой начинало опасно погромыхивать. И вот наступил момент, когда поняли, что лодку нам не удержать. Тут-то и пригодился... Впрочем, о казацком опыте мы вспомнили несколько позднее, а в те минуты работали лишь руки и ноги. Один придерживал лодку, а другой вырывал из гнезда мачту, свертывал парус, обрезал якорь и вытаскивал вещи на берег. Благо на низкий в этом месте обрыв можно было вскарабкаться по корням подмытых деревьев. По этим же корням мы через десять минут и выволокли лодку на кручу. Произошло все это на вольных землях Чертомлыцкой Сечи. И с кручи, где мы сохли у костра, были видны островерхие тополя, которые окружили старый ветряк и курган, насыпанный над могилой кошевого атамана Ивана Сирка.

А вот что произошло на Черном море. Утренний попутный ветер гнал наше суденышко вдоль очаковского берега. К полудню перешли на весла. Где-то вблизи острова Березань задула встречная низовка, и мы вынуждены были прибиться к берегу. Кстати, именно в березаньской гавани часто укрывались от непогоды казацкие «чайки», возвращаясь из черноморских рейдов. Быстро и легко сечевики, в зависимости от ситуации и близости противника, вытаскивали свои суда, порой и на находящийся напротив Очакова Тендер-остров («Тын-дерево»), где спокойно пережидали шторм.

К вечеру ветер вроде поутих, и мы решили прорваться за мыс. В тени от высокого, в полнеба, глинистого обрыва осторожно приблизились к выступающим из воды камням. Впереди дымилось освещенное закатным солнцем море. Оно глухо постанывало. То ли предупреждало об опасности, то ли отходило от дневной болтанки. И тут лодка вдруг стала наполняться водой. Сначала мы пробовали вычерпывать ее, вымачивать тряпкой, однако, когда она заструилась над пайолами, поняли, что пробито днище. Удивительно, но это не доставило особого беспокойства. Мы чуть отошли от мыса и вытащили лодку на узкий галечный пляжик под обрывом.

Быстро развели костер и залепили смолой пробоинку. На выгрузку и ремонт ушло не больше двух часов. Запорожские мастера, которые так же легко перетаскивали свои суда и так же быстро их смолили, вероятно, остались бы довольны нашей работой. Мы наскоро поужинали и легли спать — завтра ранний бриз погонит наш «Хоре» дальше. А сумерки размывали и размывали очертания Березани. Остров как бы уплывал от берега, освобождая проход для ветров и кораблей...