Журналистика и разведка

Надо ли говорить, что моча помогла мне перебросить хороший и прочный мост к инициативам Брежнева? Через час я покинул кабинет премьера с прекрасными словами на магнитофонной ленте в адрес исторического значения предложений Леонида Ильича и с брошюрой Десаи о лечении мочой. Отклик немедленно ушел в ТАСС. Что же делать с брошюрой? Я долго ломал голову. Начать пить мочу самому в угоду премьеру? От этого воротило. Выбросить труд премьера с дарственной надписью? Вроде бы неудобно. На ум пришло соломоново решение - передать его давней подруге и преподавательнице московского первого медицинского института. Может, пригодится специалистам? Труд не пригодился. Его восприняли как большую хохму и долго смеялись над различными перлами премьера. Представляется, он опередил на много лет время. Сегодня брошюра Десаи нашла бы большее понимание среди ученых. Кажется, и у нас при Ельцине из-за чрезмерной дороговизны лекарств и медицинского обслуживания всерьез заинтересовались лечением мочой.

Анекдотичными были встречи с Чаран Сингхом, сменившим Мораджи Десаи в кресле премьера. Тот был руководителем крестьянской партии Лок Дал и убежденным сторонником перестройки сельского хозяйства по японскому образцу. Запомнились не его отзывы о брежневских инициативах, а резкая критика в адрес советских колхозов. Как-то в Дели приехала парламентская делегация во главе с заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР. Чаран Сингх принял ее руководителя, рафинированного латыша, сидя в кресле, поджав под себя ноги и ковыряя в ступне пальцами руки. До этого он, видимо намеренно, заставил всех нас ожидать приема более получаса в "предбаннике". Пусть, мол, эти русские поймут, что мы тоже занятые люди! И более того, пригласив в кабинет, премьер, отбросив все правила этикета, стал ругательски ругать советское сельское хозяйство. Высокий советский гость краснел, бледнел, чувствовалось, что ему тоже хочется ответить в подобном тоне. Но он сдержался и просто пригласил Чаран Сингха приехать в Латвию, чтобы на месте увидеть жизнь колхозов-миллионеров.

- Нам нечему у вас учиться! - ответил "гостеприимный" хозяин.

И эти люди претендуют на то, чтобы руководить Индией на пороге двадцать первого века, думал я, направляясь на машине в корпункт ТАСС, чтобы срочно передать информацию в Москву об "исключительно по-братски теплой, конструктивной беседе, прошедшей в духе полного взаимопонимания и традиционной нерушимой индийско-советской дружбы".

На этом безрадостном фоне Индира Ганди выглядела яркой звездой на индийском политическом небосклоне. Но многие не верили в ее будущее. Председатель правящей Джаната парти Чандра Шекхар как-то сказал мне в очередном интервью:

- Она не вернется. Индира Ганди навсегда ушла с политической сцены.

Ушла навсегда? В этом-то и предстояло разобраться. Руководство ТАСС требовало от меня достоверной, по возможности конфиденциальной информации о перспективах развития политической ситуации в стране. Не потому, что я являлся каким-то исключительным политическим журналистом. Те же требования предъявлялись и другим зарубежным корреспондентам. ТАСС выпускал специальный вестник "Информационные письма корреспондентов". В нем печатались аналитические материалы из более чем 120 стран. Эти "письма" отсылались в Москву не по телетайпу, а дипломатической почтой. Тираж вестника был строго ограничен. Он рассылался кремлевской фельдъегерской связью секретарям и заведующим отделами ЦК КПСС, руководителям правительства, МИД, КГБ. Ряд тем мы выбирали сами - о политике США в регионе, о путях преодоления трудностей в советско-индийских отношениях, о положении в армии, полиции, спецслужбах. Другие темы диктовались Москвой. Порой перед заведующими отделениями ТАСС ставились весьма щекотливые задачи, отнюдь не журналистского толка. Такая информация носила редкий характер и направлялась в Москву шифротелеграммой.

Так, генеральный директор Сергей Александрович Лосев поручил мне провести зондаж в политических кругах о возможности вовлечения Индии в вооруженный конфликт с Пакистаном. Видимо, аналогичные задачи поставили перед своими представителями и руководители других ведомств. Причина инструкций была ясна: Москва считала необходимым связать руки Пакистану, оказывавшему активную помощь афганским моджахедам в борьбе против кабульского режима и советского воинского контингента. Дели проявил мудрость. Индийское руководство, конечно, было не прочь "проучить" Исламабад, который стремился отторгнуть Кашмир. Но его останавливало опасение ответных действий Вашингтона и Пекина.