Журналистское расследование

РАЗГОВОР

Иванова вызвал к себе генеральный директор издательства. Генеральным был Матвей Геннадиевич Феоктистов, среди своих - Мотя, двадцатипятилетний бизнесмен, яхтсмен, теннесист и бабник. Завсегдатай всех центровых тусовок, завзятый модник и любитель заграничных путешествий. Когда Иванов входил в кабинет, Феоктистов раскуривал свою полуметровую сигару. - Садись, Александр Иванович, рассказывай как дела -Да как дела, пока не родила -пошутил Иванов и тут же принял серьезный вид. -Надо как то оживить газету, свободным от сигары уголком губ произнес Матвей Геннадьевич. -Я понимаешь, смотрю эту газету, ну как ее, "Круглые сутки", так там что ни прочитай - все интересно! Тут и про сифилис, ты знаешь например, что эпидемия сифилиса надвигается ? Иванов слушал шефа слегка кивая головой в такт интонациям его речи, и на прямые вопросы отвечал более глубокими и выразительными кивками. - Вот у них я читаю, там понимаешь все интересно, про сифилис там про спид... Генеральный вдруг сосредоточился на сером пятне от упавшего на брюки табака и принялся с энергичной яростью тереть его длинным, познавшим радость маникюра ноготком. - А у нас... шеф замолчал уставившись вдруг на портрет своей трехлетней дочери от четвертого брака, - А у нас ни хххрена понимаешь... У нас как открою газету, все про каких то беженцев, про пенсионеров, ты кончай Александр Иванович эту ...фигню. Мне тираж надо продать, а у твоих беженцев да пенсионеров бабок нету. Надо для тех писать, у кого бабки е. Ты понял ? Когда Иванов выходил из кабинета, он поймал себя на мысли, что общение с шефом обогатило его духовно.

СТОРОЖА ПОЛЯНЫ

По идее руководства, сторожа поляны должны были своими публикациями выражать позицию газеты. Однако в силу того что у газеты, возглавляемой Ивановым, никакой позиции не было, сторожа поляны в своих статьях не выражали абсолютно никаких мыслей.

ИВАНОВ

Чтобы не прогневать начальство, Иванов решил поручить кому - нибудь поручить сделать полосной материал про сифилис. -Пусть Наташа Машная напишет, у нее получится, -решил Иванов, собираясь пойти пообедать.

ДОБКИН

Добкин писал бойко. Он закончил институт Бонч Бруевича, но инженером работать не захотел, предпочтя сидению в конторе более вольготную жизнь журналиста.Паштетов как то сказал по пьянке, что если Добкину хорошо заплатить, то он запросто напишет материал, разоблачающий родного отца. Узнав об этом, Добкин не стал объясняться с Паштетовым, так как был трусоват. Однако Наташе Машной сказал, что на Паштетова не обижается так как на больных и алкоголиков обижаться - грех. На Машную он всегда смотрел не как на женщину, а как на коллегу, у которого можно перехватить десятку до получки. В курилке, когда там собирались одни мужики, он как то сказал, что на нее у него ни за что не встанет, так как у нее совсем нету титек и рожа у нее какая то провинциальная.

ПОРУЧЕНИЕ

Говорили, что кто то видел, что когда Иванову справляли "шестьдесят", Машная якобы соблазнила юбиляра прямо у него в кабинете. Очевидец клялся и божился, что сам видел, как разомлевшего от водки Иванова, Машная разложила прямо на ковре и верхом так "оттрахала" его, что тому было впору вызывать кардиологическую реанимационную. Иванов после обеда собрал у себя Добкина и Машную. -Наташа, возьми диктофон и сходи пожалуйста в венерологический диспансер. Добкин не сдержался и брызгая слюнями громко заржал. Машная не спрашивая разрешения, достала из сумочки сигареты и закурила -Надо написать про эпидемию венерических болезней, сказал Иванов - Во, во, у нее получится, одобряюще хохотнул Добкин Машная молча пускала ноздрями дым, казалось не слыша о чем говорят. -А ты, Женя, -обращаясь к Добкину, сказал Иванов, напиши что нибудь такое скандальное, про бизнес. - Это можно,- нагло улыбаясь ответил Добкин - А где, кстати Паштетов, -спросил Иванов - Пьет, наверное,- ухмыльнулся Добкин

СТОРОЖА ПОЛЯНЫ

Сторожем культурной поляны в редакции работал Жора Мирзаян. Жора не баловал редакцию своим присутствием и встречая его в коридоре, Иванов обычно изображал на лице крайнюю степень радости, называя Жору не иначе как "первым пером России". Мирзаян верил в это и ревностно отшивал всех желающих "написать про культурку".. О своих материалах Жора всегда говорил очень ласково. И кладя в очередной раз свою херню на стол редактору, осклабясь всеми своими золотыми зубами, приговаривал, "вот про культур - мультур написал, очень культурно получилось". Жора брал с героев своих очерков деньги, что бы о них "было написано хорошо". А если они денег не давали, то Жора писал про них плохо.

ПАШТЕТОВ