Журналюга

Ребята выпучили глаза (где вы еще такое увидишь?) и едва сдерживали неудержимо рвущийся наружу смех. А Женечка, пожевав некоторое время, с видом знатока заявил: «Что-то плохо она жуется… И не тянется почему-то». После этого второкурсники не выдержали и буквально согнулись от смеха, а вслед за ними — и все, кто находился рядом. Поскольку же дело происходило во время ужина, то свидетелями этого необычного случая стал практически весь отряд…

Через минуту до Женечки наконец-то дошло, в чем дело, и он резко выплюнул «жвачку» на землю и побежал полоскать рот. А потом еще долго отплевывался и волком смотрел на тех парней, кто его так жестоко разыграл. Но мстить им не решался: они были старше и сильнее него, к тому же — сам был виноват, следовало лучше учить иностранные языки и быть внимательным. И не тащит в рот что ни попадя…

* * *

Паша доехал до факультета журналистики, посидел на двух лекциях и одном семинаре. Из парней он был практически один — остальные, видимо, еще отсыпались и отдыхали. Что же, имели полное право… Но потратил он время не зря: пока сидел на занятиях, внимательно рассмотрел однокурсниц. И среди них ожидаемо оказалось немало довольно симпатичных девиц — приятно посмотреть. Кстати, и сам он время от времени ловил на себе заинтересованные женские взгляды…

Но от более тесного, близкого знакомства с кем-либо он решил пока воздержаться: во-первых, у него была Майя, которая по-прежнему считалась его девушкой, а во-вторых, он рассчитывал продолжить отношения с Ингой, с которой тоже все было, как говорится, на мази.

Что же касается университетских представительниц прекрасного пола — то он еще успеет. Ему с ними учиться целых пять лет, будет возможность завязать тесные отношения и закрутить роман. Но осторожно: девушки обычно очень ревниво следят за парнями и всё прекрасно видят — кто с кем и как. И, если ты сегодня — с одной, завтра — с другой, а послезавтра — с третьей, то и относиться к тебе будут соответствующе — поверхностно, несерьезно, как к какому-то временному развлечению, без должных глубоких чувств и интимной отдачи. Поэтому спешить в этом важном деле никак не следовало.

А потом была еще одна интересная встреча: когда во время перемены стоял в буфете (вечные сосиски, кофе, булочки), снова увидел самого себя — студента уже четвертого курса Павла Мальцева. Который активно клеился к некой приятной девице с младших курсов — буквально вился ужом вокруг нее. Девушка была премиленькая (миниатюрная блондиночка с голубыми глазами, чистым, нежным личиком и отличной фигурой), но она явно знала себе цену: держала своего кавалера на расстоянии. Улыбалась Пашке Мальцеву, смеялась над его шуточками, но, когда он попытался положить свою руку ей на талию (очень важный тест — проверка на доступность), то решительно этому воспротивилась: сразу же отодвинулась в сторону.

Паша напряг память и попытался вспомнить, кто эта девица и какие у него с ней были отношения. Но, как ни старался, ничего определенного вспомнить не смог. Очевидно, у него с этой блондиночкой вообще ничего не вышло: девушка не поддалась его очарованию, не пошла на сближение, а тратить время на долгие ухаживания и уговоры он привычки не имел. Натолкнулся на препятствие и решил прекратить бессмысленные попытки: нет — значит, нет. Что ж, по-своему это правильно и логично: девушек вокруг много, нет смысла зацикливаться на какой-то одной из них. Пусть даже и весьма симпатичной.

Поэтому Паша спокойно доел сосиски, допил кофе и пошел на занятия. Так началась его учеба на журфаке — уже второй раз в жизни.

Глава 27

Учиться во второй раз оказалось намного легче, чем в первый. Паша уже четко знал (сказывался предыдущий опыт), какие лекции и семинары можно пропустить, а какие — не стоит. На занятиях старался вперед не лезть, в отличники не выбивался, но в то же время, когда спрашивали, всегда отвечал грамотно и демонстрировал знания. Отношения со всеми одногруппниками поддерживал ровные, но больше, разумеется, общался с Лешкой Арламовым и Костей Железновым, чем с Сергеем Кравцом и его компанией (от них он вообще держался подальше).

В студенческой среде не было принято давать друг другу прозвища, но его почти сразу же нарекли Дядей Матвеем — за серьезность и солидность (а еще по аналогии с Дядей Федором из популярного советского мультфильма «Трое из Простоквашино»). Паша на эту кличку не обижался — действительно, по отношению к жизни и поведению он выглядел гораздо старше большинства ребят.