Жуткое дело

ДОКУМЕНТ №8

«Мы, труженики районного отделения по учету, до глубины души возмущены отдельными коррумпированными элементами, перешедшими в атаку в период, когда вся наша страна от мала до велика…»

«Земля должна гореть под ногами убийц!

Общество «ТРЕЗВОСТЬ»

«Вот яркий пример, куда заводит преклонение перед сатанинской музыкой растелнного Запада…

Ветераны»

«Доколе?!.

Жильцы»

«Вот вам реальность оголтелой травли великого вождя. Так вам, перестройщикам, и надо!

Без подписи»

«Нет сомнений, что к этому зверскому убийству русской девушки приложили свою грязную лапу жидо-масоны. Расстрелять таких инородцев без суда и следствия, как бешеных собак!

ПАМЯТЬ»

«Во всем виновато кино. Требуем категорического запрета разлагающего фильма «Маленькая Вера» и сурового наказания для актрисы!

Неформальное объединение «СИНИЙ ЧУЛОЧЕК»

«…а в магазинах хоть шаром покати…

Подпись неразборчива»

«Дальше так жить нельзя!

Многодетные матери»

«Меня в третий раз выпихнули из очереди на квартиру.

Водитель автобуса Пеле Карлушкин»

«Призываю вспомнить ныне забытый глагол «бдеть»!

Персональный пенсионер»

«Требуем закрыть все гостиницы, а заодно и рестораны, как рассадники…

Группа «ЗДОРОВЬЕ ДЛЯ ЖЕНЩИН В ВОЗРАСТЕ»

Всех писем капитан просмотреть не успел, поскольку открылась дверь и возник гуталиновый аромат. Вид у владельца его был суров.

— Читаешь?

— Письма трудящих…

— Москва запросила «Дело» и преступников, а незавершенку отправлять — сам понимаешь.

— Дожму, — сурово обронил начугро.

Новость была столь ошеломляющей, что капитан сразу же запихал письма в пакет, даже не предложив ознакомиться с ними своему непосредственному. Москва запросила, а что ей могла предложить сыщики районного звена? Догадки? Домыслы? Версии? На худой конец — показания двух женщин? Мало, мало и мало! Это для них — достаточно, а для САМОЙ столицы? Грош цена всей работе, если… Если она не будет подкреплена хотя бы личными признаниями сучкорезов.

И Холмов, взгромоздившись на мотоцикл, резанул в рыбоохрану, где содержались потенциальные убийцы без всякого оформления бумажек, чтобы не привлекать прокурорского глаза. Не в следственном изоляторе, не в отделении — так что, товарищ прокурор, в чем собственно дело? А?..

Инспектор рыбнадзора вел себя вызывающе. Сперва учинил скандал, что, мол, не позволит превращать погреб рыбоохраны в камеру предварительного заключения, а потом вообще взял отпуск и укатил в неизвестные края. Но остался моторист — человек, понимающий тонкости, и главное — крепыга-рабочий, запросто рвущий цепи голыми руками, если светила поллитра. Вот на них-то, на их гражданскую сознательность и полагался сейчас капитан Холмов.

 Сделаем, — сказал работяга.

Моторист был осторожнее. Подумал, поулыбался, подмигнул:

— А насчет законности как осмыслим?

— А как хочешь?

— А бумажку. Есть бумажка — есть допрос, нет бумажки — есть вопрос. Новое мышление, капитан.

Страсть, как не хотелось Холмову оставлять следы, но моториста уже просквозило новыми веяниями. И, подумав, намучавшись и навздыхавшись, капитан сочинил

ДОКУМЕНТ №9

«Сердечно прошу провести с задержанными для проверки гражданами Антиповыми работу о пользе признания в духе тех установок, когда человек человеку был друг, товарищ и брат»

— Работу — письменно, — строго сказал он, передавая бумагу. — Я — письменно, и вы — письменно. И вполне добровольно, чтоб, значит, без этого… Без следов, но искренне.

— А куды денутся? — с ленцой спросил амбал. — Хочь со следами, хочь нет.

— Хочь нет, — еще раз уточнил капитан.