Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается

Глава 12

Скоро полночь. За окном что-то летит с неба – не то ледяной дождь, не то мокрый снег. Завтра с утра опять три ласточки, шпагат, двойной аксель – и она окажется в руках Богдана. После того памятного застолья у мамы Кати и дяди Серёжи каждое утро её привозили на работу, а на следующий день забирали и отвозили домой. При этом целомудренно целовали в щёку, как это делалось и прежде, будто и не было того утра, когда они уснули вдвоём, обнявшись и укрывшись одним пледом. А потом сладко целовались, когда неугомонная Лидочка растормошила их с приглашением к обеду.

Соня вздохнула и провела влажной салфеткой по столику со шприцами. Где-то послышался звук остановившейся машины, непонятный шум, негромкий вскрик, кто-то быстро побежал по лестнице. Дверь в отделение открылась, и перед Соней остановилась испуганная женщина в тёплой розовой пижаме, на руках у которой спокойно спал крошечный малыш.

– Помогите, умоляю! – прошептала ночная гостья и прижала кроху к себе. – У моего Дениски кровь шла изо рта после кормления.

– Успокойтесь, присядьте, я сейчас врача позову. – Соня усадила испуганную маму на стул после сестринского поста. – Пожалуйста, успокойтесь, ваш страх может передаться малышу.

Она быстро прошла по коридору и постучала в ординаторскую. Господи, повезло, что сегодня с ней дежурит Наумов! Так и хочется пожелать, чтобы его ненаглядная Татка задержалась подольше в той Голландии.

– Вадим Алексеевич, извините. Там мама ребёнка привезла якобы с кровотечением желудочно-кишечного тракта.

Наумов оторвался от открытой истории болезни и задумчиво спросил:

– А чего вдруг к нам? Им в хирургию надо, Сонюшка. – Он продолжал что-то говорить, но при этом резво встал, натягивая на голову белоснежную шапочку и хватая фонендоскоп. – Надо отметить, Сонюшка, что мой опыт полостной детской хирургии ограничивается аппендицитами и парой тупых травм живота ещё на заре моей туманной молодости, а оперировать новорожденных вообще ни разу не приходилось и, надеюсь, не придётся, для этого у нас коллеги пограмотнее есть. Да и эндоскопии у нас с тобой нет.

Он продолжал бурчать, но быстро шёл по коридору к перепуганной молодой маме.

– Ну, доброй ночи, мамочка. Как же вы мимо охраны нашей пробежали?

– Они мужа моего остановили, а мне сразу же разрешили пройти. Помогите, умоляю!

– Что у вас стряслось? Какой у вас мальчишка красивый. Голубоглазый, наверное, да?

Женщина несколько раз взмахнула ресницами и неожиданно улыбнулась:

– А вы откуда знаете?

Наумов же аккуратно взял ребёнка из рук матери и отдал Соне:

– Сонюшка, давай посмотрим на нашего полуночного гостя.

Соня положила спящего малыша на пеленальный столик и замерла. Малыш так сладко спал, что ей не хотелось его будить. Она медленно потянула уголок одеяла и прислушалась к разговору за своей спиной.

– Понимаете, доктор, нас только вчера утром выписали из роддома, а сегодня Дениска несколько раз срыгнул кровью после кормления.

– Тихо, тихо. Судя по крепкому сну вашего малыша, проблем у него нет ни со сном, ни с аппетитом, да?

Мама кивнула и с надеждой уставилась на врача, который развёл пелёнки в стороны, мягко провёл ладонью по животику спящего малыша, который во сне зачмокал губками. Наумов посмотрел на свежее пятнышко крови на пелёнке и задумался. Соня во все глаза уставилась на Вадима Алексеевича и шёпотом спросила:

– А откуда вы знаете, что у ребёнка голубые глаза?

– Потому что, девочка, все дети рождаются с голубыми или синими глазами, и темнеть они начинают после третьего месяца по мере накопления в них пигмента, поняла? Но к тебе это не относится, у тебя глаза и так синие.

Взволнованная мама внимательно прислушивалась к их разговору и нервно поправляла пижамную куртку. Соня повернула к ней голову, привычно успокаивающе улыбнулась и... замерла.

– Господи, Вадим Алексеевич!

Наумов пробурчал что-то похожее «‎ты меня балуешь, Соня, я далеко не Господь»‎, но внимательно посмотрел на помощницу. Соня уже широко улыбалась и кивнула на мамочку – на розовом фоне пижамы отчётливо проступило кровавое пятнышко. Наумов усмехнулся и махнул рукой, разрешая пеленать малыша.

– Голубушка, и давно у вас соски потрескались?

– Что? – Молодая женщина с недоумением посмотрела на врача, а потом её глаза расширились и она с облегчением упала на стул, закрыв лицо ладонями и подрагивая всем телом. – Какая же я дурочка! Но поймите меня, я так испугалась за сына, так испугалась.

Наумов повернулся к Соне и тихо проговорил:

– Уложи их в палату и позвони в хирургию, нечего им в карты резаться, когда у нас красавец Дениска так сладко сопит.

Через час мама с ребёнком крепко спали, а дежурные хирурги незлобно посмеивались над Наумовым:

– Да, Вадим Алексеевич, надо сказать спасибо вашей сестричке, что она чудесным образом разрешила наши сомнения, даже ребёнка будить не пришлось.

– Да чего его будить? – с улыбкой отвечал Наумов. – Я бы не прочь с ним местами поменяться – поел и спать.

– Ох, рискуете, Алексеевич, вот приедет ваша Татка, мы ей всё расскажем о ваших желаниях рядом с молодыми мамочками уснуть.