Зигзаги времени. Книга третья

Оставил его на зачистку школы и сбор трофеев, сами поехали к амбару, где находились пленные. Часовых, конечно, уже не было, но мы держались настороже, все ж неохота получить пулю из-за угла. Бойцы прикладами сбили замок на воротах и распахнули их: «Выходите, братцы, свои!».

Из дверей вышли двенадцать красноармейцев, почти все раненые, с грязными повязками. «Хлопцы, воды дайте, умираем от жажды!» — произнес пожилой солдат. Я протянул ему свою фляжку, бойцы отстегнули свои и передали другим. Отдышавшись, после того, как напились воды, солдат рассказал, что в амбаре еще трое тяжелораненых, я бросился туда, но помощь им уже была не нужна. Без воды, еды и медикаментов их участь была решена сразу. Вскоре подъехал Семён, трофеев собрали мало, так как школа вспыхнула как спичка от взрывов гранат, поэтому довольствовались еще двумя пулеметами на дзоте и пятью винтовками от часовых (одну бросил часовой у амбара). Два цинка патронов для МГ-34 взяли в дзоте, там же немного гранат. Погрузились все в грузовик и, забрав из леса своих раненых, поехали догонять дивизию. Я время от времени сверялся по карте, где же п. Лесной? Примерно за километр до конечной приказал загнать машины в лес. Кто знает, как нас в темноте встретят наши, да и боялся, что дорогу заминируют. Тихо с погранцами прошли лесом, благо в голове у меня был «навигатор» Сварога. Вскоре на пахнуло дымком, тут и раздался голос из кустов: «Стой, кто идет?!». Я остановился и назвал пароль, что дал мне комдив: «Москва!», вышли два красноармейца и назвали отзыв: «Ржев!», хотя в кустах я разглядел тупое рыло пулемета, что держал нас на прицеле.

— Мы из прикрытия, сзади две машины с ранеными и бойцами. Веди к комдиву, чтоб поставил на довольствие.

Старшина, закинув винтовку на плечо, что-то сказал напарнику и, махнув нам рукой, пошел впереди, показывая дорогу. Поселок недаром назвали Лесным, дома, построенные между вековыми соснами, как бы вписывались в ландшафт. Сверху их прикрыли маскировочными сетками и лапником, чтобы с самолетов не было заметно. Полевые кухни тоже работали по ночам, стараясь не демаскировать нахождение дивизии своим дымом. Палатки и технику разместили под кронами деревьев. Линия обороны была так же хорошо замаскирована. Раненых, которые не могли передвигаться, расположили по домам, остальные в палатках, а кое-где и вообще на сеновалах или в тени деревьев. Немногочисленные жители как могли помогали в уходе за ранеными, кто нес молоко, овощи, кто стирал вещи и бинты, кто просто сидел в изголовье и как мог утешал тяжелораненого бойца.

Старшина подвел меня к палатке комдива, возле которой стоял часовой. Зайдя внутрь, он вскоре вышел и пригласил меня войти. Комдив встретил меня радушно, уже без повязки на руке, он крепко обнял меня и три раза по-русски поцеловал.

— Спасибо, капитан, от себя и от своих бойцов большое спасибо! Век тебя не забуду! Сейчас залижем раны и будем пробиваться дальше на восток, а пока давай по сто грамм фронтовых за тебя и твоих ребят, что стояли насмерть!

— Товарищ комдив, я старший лейтенант, а не капитан!

Уже капитан, я своими полномочиями могу присвоить тебе звание (до звания капитана включительно генералы могли присваивать или, наоборот, лишать военнослужащих звания. Майора и выше необходимо было утверждать из Москвы или оканчивать академию. — прим. автора). Даю под твое командование батальон, своих ребят зачисляй в него! — говоря мне, он достал две алюминиевые кружки и плеснул в них из фляжки водки, после чего достал два прямоугольника («шпалы»), покрытые темно-красной эмалью и красные шевроны из басона на рукава. — Держи, капитан, заслужил!

— Служу трудовому народу! — рявкнул я, вовремя вспомнив, что надо отвечать, после чего выпил тепловатую водку, поймав губами свои знаки отличия.

Комдив кликнул своего денщика и попросил принести новую гимнастерку для капитана (моя, побывавшая в боях, была уже не «ах»). Мы же с комдивом приняли еще по сто грамм и, расстелив карту, принялись обдумывать пути отхода на восток. Пока же ничего не лезло в голову, связывали раненые, а их не бросишь. Надо переноситься мне к деду, чтобы увеличить силу.

Пришел денщик с новенькой командирской гимнастеркой, на которую он тут же пришил шевроны и укрепил капитанские прямоугольники («шпалы»). Одев ремень с портупеей и кобурой с ТТ, я, одернув гимнастерку, надел фуражку и лихо отдал честь комдиву.

— Товарищ комдив, капитан Федоров готов бить врага! — щелкнул я каблуками сапог.

— Спасибо, капитан! Можешь идти отдыхать, завтра вернется разведка, обдумаем маршрут отхода, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше!