Зияющие высоты

Чтобы стать скульптором, Мазила пьянствовал (тогда все пьянствовали, как и сейчас), шлялся по бабам и занимался изучением гуманитарных наук, которые по наивности считал возможными в Ибанске, и философии, которую по еще большей наивности считал наукой. Это не существенно, говорил Клеветник по этому поводу. Может быть даже и лучше, что тут наукой и не пахнет. Зато тут водятся идеи. А настоящий скульптор должен лепить не людей, героев и животных, а идеи и мысли. Пусть девять тысяч девятьсот девяносто девять наших скульпторов лепят коров и героев. Это — необычайно важное дело. Но пусть хотя бы один займется пустяками и начнет лепить мысли. Шизофреник сказал, что мысли вроде бы почитаются нематериальными и вылепить их поэтому вроде бы довольно трудно. Клеветник сказал, что надо попробовать, вдруг получится. Если уж мудрить, так на всю железку. Притом надо лепить проблемы. Ставить проблемы вообще важнее, чем их решать. Решенные проблемы исчезают в прошлое. Поставленные рождают будущее. В особенности принципиально неразрешимые проблемы. Они вечны. Человек вообще начинается со стремления сделать невозможное.

СПРАВКА

И Мазила начал лепить такие штучки, что все, повидавшие их, разделились на два лагеря. Одни плевались, но в глубине души боялись, что это принесет Мазиле успех, и потому сами начали потихоньку выпендриваться в том же духе. Другие кричали, что это гениально, но в глубине души надеялись, что из этого ничего хорошего не вырастет, и потому сами потихоньку начали выпендриваться в том же духе. Третьи усматривали в произведениях Мазилы порнографию и обзывали Мазилу сексуальным маньяком, но разглядывали половые органы и акты в творениях Мазилы с большим удовольствием и пытались воспроизводить нечто подобное дома. Но безуспешно, так как Мазила злоупотреблял гротеском и гиперболой. Когда начальнику по культуре в Высшем Совете Братии показали фотографии работ Мазилы и употребили при этом термины, тот заорал, чтобы ему не морочили голову, так как баб с такой гиперболой и мужиков с таким гротеском в природе не бывает. И где вы видели баб, орал начальник, у которых гипербола в ухе, а глаз на месте гиперболы?! И где вы видели мужиков с гротеском вместо носа?!

АНАЛИЗ БОЛТУНА

В пивном баре на площади Учителя (он тогда еще был открыт и служил местом встреч нарождающейся мыслящей ибанской интеллигенции) отмечали неожиданное возвращение Клеветника. Говорили, естественно, о Хряке. Ему надо отдать должное, говорит Карьерист. Если бы не он, Клеветник не сидел бы сейчас с нами. Потом говорили все остальные. И сказали все, что можно сказать в такой ситуации, имея за плечами много лет шепота и молчания. Хотя сказали много умного и даже верного, Болтун заявил, что все это бред сивой кобылы. Вы же не глупые люди, орал он на весь бар (впрочем, кричали все, и потому никто не слушал друг друга), а не можете справиться с тривиальной задачкой. В одном этом событии переплетается множество разнородных проблем. Если их не расчленить и не добиться ясности по каждой из них, то это событие так и останется для вас загадкой, чудом, счастливым случаем, роковой ошибкой, решением сумасброда или разумным актом мудрой политики. Но тут нет никакой загадки, никакого чуда, никакого случая, никакой ошибки, никакой сумасбродности, никакой мудрости. И неверно говорить, что тут есть все понемножку, Здесь просто нужна совсем иная точка зрения.