Зима 1238

– Так вот, младший сын Юрия Всеволодовича Владимир или же средний Мстислав – один из них мог бы стать музтазхиром ясов по праву крови! Стать музтазхиром – и оттянуть часть сил поганых на себя… Татары ведь в любом случае явятся за ясами – и разобьют их, потому как те утратили единство и оттого уязвимы. Разобьют их и пополнят свои ряды храбрыми ясскими воями, их тяжелыми, бронированными всадниками… А потому, если мы не хотим драться с ясами на своей земле, нужно поспешить упредить удар монголов.

Вновь прервав свою речь на короткое мгновение, я продолжил:

– Кроме того, новый музтазхир мог бы найти себе союзников в лице касогов. У них сильное войско, и им также придется сражаться против татар. Наконец, поганые еще не до конца покорили Грузию, и коли грузинской царице Русудан поможет объединенная рать ясов, касогов да русичей под началом Мстислава или Владимира, то и грузины смогут дать поганым отпор, освободить свою землю… Таким образом, татары будут вынуждены или распылять силы, пытаясь преуспеть против потомков Всеволода Большое Гнездо и на юге и на севере, или же ударят всей силой в одной точке. Но ведь тогда мы сможем помочь друг другу! По крайней мере летом, когда по Дону можно отправить судовые рати, способные отбиться от нехристей на реке…

Закончив наконец говорить, я замолчал, с трудом переведя дух. Кажется, столь длинных монологов мне не доводилось вести даже в прошлой жизни! Какое-то время помолчал и князь, как видно, впавший в глубокие раздумья, и я решил-таки подтолкнуть его в нужном направлении:

– Княже, подумай также и о том, что Юрию Всеволодовичу ты скажешь все это глаза в глаза, не упоминая меня. Только представь себе, какова будет благодарность будущего базилевса первому из князей, кто признает его старшим над собой и кто предложит саму мысль о создании единого Русского царства!

Юрий Ингваревич невольно, пусть и невесело усмехнулся, после чего примирительно произнес:

– Хорошо, Егор, я подумаю над твоим предложением.

Сразу не согласился, держит марку! Но прозвучало вполне спокойно, и под «подумаю», как кажется, легко расслышать «я согласен».

Кинув быстрый взгляд на Коловрата, имеющего несколько потрясенный вид (упросив боярина подтвердить мои слова насчет видений, я уже просто не успел разложить ему суть моей задумки), я вновь посмотрел на князя, с некоторым недоумением поднявшего на меня глаза.

– Ты еще что-то хочешь сказать, Егор?

И вот вновь ощущение, что я ныряю в прорубь!

– Княже, сестра Михаила Всеволодовича Пронского Ростислава Всеволодовна… Сейчас она твоя почетная гостья, и ты обещал сосватать ее за меня.

Юрий Всеволодович лишь лукаво улыбнулся в ответ, и я тут же напрягся, предположив, что князь решит теперь устроить единственной наследнице удельного Пронского княжества лучшую партию, выгодную прежде всего для себя. Однако мгновение спустя его лукавая улыбка стала искренней и радушной:

– Ну, так коли обещал, что же, от слова своего отступлюсь? Не бывать тому! Будет тебе по истечении сорока дней траура по брату свадьба – и боярское звание в придачу, тысяцкий голова! Заслужил ведь честной службой, еще как заслужил!