Зима мести и печали

– Еще бы, – выдыхает он с уважением. – Господи, да что ж это творится! Царя убили, потом жену Принца, а теперь и Кота взорвали. Даже не верится, что в нашем городе такое возможно. Между прочим, товарищ, который делит со мной комнату, знает супругу Принца. Более того… скажу по секрету… он утверждает, что ее ребенок – от него.

– То есть как? – дремота тотчас выветривается из моей башки. – Пошли, мне надо с ним парой слов перемолвиться.

– Зачем? – удивляется мужичок, но вылезает из «копейки», бормоча под нос: – Конечно, он уже спит, но ведь вы меня спасли… – Бедняга наверняка жалеет, что брякнул, не подумав.

Бело-синий вестибюль общаги стандартный, унылый, но теплый – уже плюс. Истоптанные ступени ведут нас на второй этаж. Шагаем по линолеуму длинного коридора, заставленного детскими колясками, велосипедами, лыжами и прочим барахлом. Здесь уютно и славно, будто спящие за стеной жильцы согревают коридор своим дыханием.

Вваливаемся в комнату мужичка (которого зовут Мусей), зажигаем свет – и то, что было темнотой, оказывается на удивление прибранной комнаткой с двумя панцирными кроватями, тумбочками, столом, стульями и аккуратно разложенными вещами.

На кровати, неуважительно повернувшись к нам спиной, дрыхнет некто, по самую макушку завернувшийся в серое солдатское одеяло, заправленное в желтоватый от времени и стирок пододеяльник, и я вижу только окутанный русым пушком лысеющий затылок.

– Веня, – нежно обращается к мужику Муся, – проснись. – И легонечко касается спящего.

Тот не реагирует.

Тогда я не слишком любезно трясу Веню за плечо. Причмокивая губами, он бормочет невнятно: «Че пристал, отвали…» Потом поворачивается к нам, тараща бессмысленные светлые глазки. Физиономия у него пухлая, помятая и довольно-таки злобная.

– Ну? Чего? – он уставляется на Мусю, игнорируя меня как классового врага.

– Вень, пожалуйста, расскажи про дочку жены Принца.

– Какая еще дочка? Какой жены? – Веня разом приходит в себя.

– Вспомни, ты говорил, что она – от тебя, – ласково убеждает его Муся.

– Ты чего, Муська, городишь! Когда я такое сказал?

– В самом конце прошлого года. Вспомни, ты еще пьяный был.

– Мало ли что сбрехнешь, когда поддатый, а ты и поверил. Я, может, в следующий раз налимонюсь и заявлю, что Венеру Милосскую трахал. Тоже поверишь? Эх, ты, одно слово – Муська.

Веня обращает ко мне улыбающуюся морду, как бы приглашая повеселиться над наивностью приятеля. Но я его не поддерживаю.

– Слушай, Веня. Я ищу убийцу Марго. Ты понял, парень, в какую историю влип? Давай так. Или выложишь все как на духу, или завтра я вернусь с серьезными ребятами. По винтикам тебя разберем, а вот сумеем ли заново в нужном порядке собрать, не гарантирую.

– А че рассказывать-то? Ну, спал я с Марго. Это не криминал.

– И ребенок от тебя?

– Ну, – усмехается Веня, дыша мне в лицо ароматом зубной пасты.

– Что-то тут не стыкуется, парень. Марго из себя раскрасавица… была, и папаша ее был не последним человеком. Сообрази, кто она и кто ты. Как же так получилось? Ты что, ее изнасиловал?

– Ни боже мой, сама. Правда, стеснялась очень, робела. Но сама. Странная какая-то, не в себе будто. Тихая, на все согласная, что с ней хочешь, то и делай. Просто надо настырным быть, напористым. Я вроде как у нее первым оказался. А мог быть и другой.

– А потом почему драпанул? Папаша состоятельный. Стал бы ты зятем, катался как сыр в масле. Чего еще надо?

– Свободы, – и физия Вени обретает тупую торжественность.

– Послушай, приятель, неужто тебе ни разу не захотелось взглянуть на свою дочурку?

– А то нет. У меня тоже отцовские чувства имеются.

– Ну и что, повидал?

– Ага, еще как повидал, – кривится Веня. – В прошлом году как-то узнал номер мобильника Марго… случайно, – подчеркивает он, – ну и перед самым Новым годом звякнул. Поздравил с наступающим и сказал: «Желаю с дочкой познакомиться, родная кровь как-никак». Тут она перепугалась – я это сразу почувствовал, и заявляет, что дочь в Англии учится. «Ладно, – говорю, – как приедет на каникулы, так с ней и встречусь. Я теперь часто, каждую неделю буду тебе звонить, разузнавать про нее». Марго вроде согласилась. Спросила, где живу. Я сдуру-то и ляпнул. Вырвалось – сильно бухой был. Тогда, кстати, и Мусе про дочурку сболтнул. А на следующий день, вечерком, подошли ко мне двое, спросили: «Ты такой-то?» – «Ага, – отвечаю, – он самый». Ну они и вломили мне по полной программе, только в больнице очнулся.

– И больше ты Марго не звонил?

– Я что, шизик? Я вообще, можно сказать, прикинулся мертвым и затих.

– А как ты думаешь, Марго сама тех двоих наняла или кому-то пожаловалась, а тот уже принял меры?

– Не в курсах. На Марго не слишком похоже, ей главное, чтобы ее никто не трогал. Она клопа раздавит, расстроится.

– Значит, муж? Или отец?

– Ну мужу она бы сказать постеснялась… Отец? Не думаю. Мужик он был интеллигентный. Наверняка для начала захотел бы со мной поговорить, убедить, чтобы оставил Марго в покое. Может, отступного дал…

– А ты на это и рассчитывал? Признавайся, здесь все свои.

Парень, не отвечая, лыбится во весь рот.