Зимнее солнце

Со скачками дело обстояло проще, с полетами — сложнее. При первом способе передвижения уставала только поясница и часть туловища, располагавшаяся ниже. Гервен заставлял несчастную птицу перепрыгивать через поваленные стволы, пересекать огненные полосы и заносы, а меня при всем этом держаться на ее спине. Так что к концу пятидневки мы обе готовы были придушить парня голыми руками. Только вот у Пушинки их не было, а у меня конечности полностью принадлежали Элистару. И он пользовался этим всякий раз, как только я собиралась хоть немного отдохнуть. Полеты были менее тоскливы. Во-первых, потому, что крашенный пока летать не научился, а значит мы могли с Пушинкой спокойно от него отделаться хоть на некоторое время. Во-вторых, удовольствие от полета было несравненно выше, чем от постоянной тряски на галопирующем скакуне. Но вот "штопоры", "петли" и "бочки" были настолько вредны для моего организма, что уже с первого раза я стала их люто ненавидеть. Только вот вся загвоздка заключалась в том, что их-то как раз было больше, чем простого планирования над елочками.

Когда даже Гервен не мог поднять меня с земли от усталости, приходилось подниматься самой и идти в гостиную. Там меня ждали громадные тома классической истории и литературы, география, теология и все остальные столь же фундаментальные труды древних графоманов. Переводы текстов сменялись долгими часами зазубривания дат. При этом леквер выработал такую методику усвоения материала, при которой я получала дополнительно еще по сто тычков, шлепков и ударов к уже полученным ранее. Первоначально парень читал мне какую-нибудь статью или пояснял что-то вкратце. Потом оставлял меня на час для углубления и расширения полученных сведений. Иногда к моему образованию подключались Руалла или Локмер. Велера предпочитала бывать на тренировках или в качестве помощника (чтобы Гервен прибил меня не так быстро), или чаще в качестве еще одного соперника. Так вот, через некоторое время, крашеный приходил обратно и начинал меня допрашивать. Стоило сделать больше десяти ошибок в рассказе или неправильно что-то перевести, как я получала увесистой дланью по маковке. Били не сильно, но точно. Так что мигрень не покидала меня не на секунду. Правда, и на награды новоявленный преподаватель не скупился. Угощал самым дорогим вином, шоколадом. А иногда даже мог сократить время занятий. Медленно, но верно, я стала неплохо разбираться как в правилах этого мира, так и в самом Гервене. Хотя он до сих пор оставался самой большой загадкой…

И вот наступил день нашего выступления к границам Сер-э-Ревета. Проснулась я на этот раз сама чуть свет, хотя именно сегодня по закону подлости никто меня поднимать не собирался. От нечего делать я прошлась по спящему дому, позавтракала и даже успела проверить свои личные вещи. Последних, правда, было совсем немного. Над лесом поднималось чистое, не замутненное обрывками туч, солнце. Я довольно ухмыльнулась, значит, Гервен сегодня пребывает в благодушном состоянии. По крайней мере, на час или два можно не беспокоиться за свою безопасность. Первым в гостиную вплыл Локмер. С хмурым и озабоченным видом сел напротив, пытаясь улыбнуться, или хотя бы дружелюбно поздороваться со мной.

— Доброе утро, — ответила я, по привычке пролистывая очередную энциклопедию. Наступало дикое состояние, когда не знаешь, чем заняться и куда себя деть. Леквер скуксился, не слишком вежливо пробормотав:

— Не очень-то оно доброе.

— Злишься?

— А как ты думаешь? — фыркнул адвокат, — Я уж не знаю, на что надеется Гервен, но ничего хорошего из этого не выйдет. Моя сестра — это неконтролируемое существо! Она же все испортит!

— Почему ты в этом так уверен? Возможно, ответственность, возложенная на Велеру, подействует на нее благотворно.

— На эту девчонку ничего не может подействовать. Если уж за сотни лет никто ничего не смог с ней сделать, несколько дней похода тем более окажутся бесполезны. Это люди — легко меняющиеся существа. Сегодня у них одно отношение к жизни, завтра другое. Но лекверы почти никогда не становятся лучше или хуже, ответственнее, строже, критичнее. Ведь в наших жилах течет не кровь, а сама наша сущность, которую нельзя изменить.

— А вы не пробовали донорство учредить? Ну, там, перекачка этой вашей сути, все такое.

Локмер подозрительно приподнял одну бровь с таким видом, будто я ляпнула какую-нибудь ерунду. От его пронзительного взгляда захотелось втянуть голову, но я только пожала плечами.

— Поменяться с кем-либо сущностью? Лида, это же все равно, что изменить человеку ДНК. Это уже будет не то существо, что прежде.

— Да я так, просто подумала…

— Ты подумала?! — насмешливый голос заставил нас с Локмером обернуться на его источник. Естественно, на лестнице торчал Гервен. Не уверена, что этот гад не подслушивал. А судя по его довольной мине, так оно и было, — Девчонки что-то опаздывают. Мы же вроде в девять собирались выходить. А время уже половина десятого.

— А сам-то чего ж так поздно вышел? — не удержалась я от ехидства.