Зимняя месть

– Я, конечно, знаком с Юрием Ивановичем и Ксенией Александровной. Но близким знакомством похвастаться не могу.

– Родители Янины не приезжают на дачу?

– Нет. Они её не любят. И раньше не приезжали, а сейчас тем более. Живут безвыездно в городе. Кстати, тут недалеко, на Олениной, 12. Я у них был несколько раз, когда Янина ещё жила с родителями.

– А номер квартиры вы не помните?

– Почему не помню? Помню. Восемнадцать. Но навряд ли они что-нибудь знают о пацане. А зачем он вам?

– Может быть, и незачем.

Павловский озадаченно посмотрел на них, но спрашивать ни о чём не стал. Вместо этого проговорил:

– Я, наверное, домой поеду. А то устал я что-то сегодня.

– Да, конечно, поезжайте, Максим Харитонович.

Глава 26

Когда они подъехали к дому Варфаламеевых на Олениной, день склонился к закату и сумерки поторопились занять место, освобождённое дневным светом. Но в битву с ними тотчас вступили уличные фонари и месяц, принявшийся деловито выплёскивать своё сияние туда, где пространство не было занято строениями и насаждениями, то есть в центры дворов, на газоны и окаймления тротуаров. И благодарный снег тотчас же отражал это сияние, увеличивая общее количество света. Сумеркам оставалось только смириться с тем, что их власть никогда не будет полной.

Дверь в квартире на Олениной им открыла симпатичная моложавая женщина.

Она удивлённо посмотрела на детективов и спросила:

– Вы из полиции? Из-за трупа у Янины на даче?

– Собственно, да. Только мы частные детективы.

– Понятно, только чем мы можем вам помочь?

Она так и сказала – мы. Из чего Мирослава сделала заключение, что хозяйка чувствует себя единым целым с мужем. А вскоре появился и сам хозяин квартиры. Он был высок ростом и, несмотря на седину и морщины, всё ещё очень хорош собой.

– Юра, тут вот пришли.

– Я слышал, Ксюшенька. Только что же ты людей на пороге держишь?

– Да, извините. Проходите, пожалуйста.

У Мориса ёкнуло сердце, ему было безумно жаль, что им придётся причинить этим хорошим, по всей видимости, людям боль. Мирослава в таких случаях говорила, что отступать им всё равно некуда. Они проследовали за хозяевами и оказались в светлой квадратной комнате. Свет лился с потолка. Кроме того, в углу возле дивана светился торшер. На столике возле него лежали журнал и очки. Вероятно, хозяин или хозяйка как раз перед их приходом занимался чтением. И тут они, непрошеные гости. И весь тихий семейный вечер коту под хвост. Хозяйка указала гостям на два кресла, а сами они с мужем присели на диван.

Мирослава решила не затягивать с главным вопросом, ради которого они сюда пришли, поэтому спросила прямо:

– Юрий Иванович! Вы усыновили Янину?

Морис заметил, что Ксения Александровна стала белой как снег. На лице Юрия Ивановича не дрогнул ни один мускул. И голос его не дрогнул, когда он проговорил спокойно:

– Мне не пришлось её удочерять, так как, когда Янина родилась, мы с Ксюшей уже официально были мужем и женой.

– Но вы знали, что она не ваша дочь?

Ксения Александровна тихо всхлипнула, когда муж её вынужденно кивнул.

– Зачем вы нас мучаете? – спросила женщина.

– Простите, – грустно сказала Мирослава, – я вынуждена была задать этот вопрос вашему мужу.

Детективы поднялись и направились в прихожую. Когда они уже были на лестничной площадке, следом за ними выбежала Ксения Александровна.

– Подождите, – сказала женщина, – ради бога, подождите.

Детективы остановились и вопросительно посмотрели на Варфаламееву.

– Я была замужем за своим первым мужем, – проговорила она сбивчиво, – узнала, что он изменяет мне, и подала на развод. О том, что я беременна, я узнала позднее. Но если бы и тогда знала, то всё равно бы ушла от него. С Юрой мы вместе работали, и я знала, что он относится ко мне с симпатией, но пока я была замужем, он молчал о своих чувствах. А когда узнал, что я развелась, предложил мне выйти за него замуж. Я тогда ужасно себя чувствовала, мне казалось, что в будущем меня не ждёт ничего хорошего. И я не знала, что делать с ребёнком, который был во мне. В отчаянии я обо всём рассказала Юре, и он решил, что ребёнка мы сохраним. «Это будет наш ребёнок», – сказал он. Мы расписались, и девочка, появившаяся на свет, стала Яниной Юрьевной Варфаламеевой. Я прожила с Юрой очень счастливую жизнь. А перед Яниной я виновата, потому что никогда не любила её. Нет, вы не подумайте, что я плохо относилась к ребёнку. Я старалась быть хорошей матерью и делала для дочери всё необходимое. Но она, наверное, чувствовала мою нелюбовь. Так или иначе, она тянулась к моей матери и всё свободное время проводила с ней, летом жила у неё на даче.

– А ваш первый муж… – начала Мирослава.

Но Ксения Александровна не дала ей договорить:

– Он появился в нашей жизни через несколько лет и сказал, что знает наверняка, что Янина его дочь.

– Он не объяснил, откуда он это узнал?

– Сказал, что подсчитал. И ещё, когда он увидел дочь, она уже была большенькой девочкой и, к сожалению, чем-то внешне напоминала Чернобородова.

– Вы разрешили ему встречаться с дочерью?