Зимняя сага

– Да, только расчешусь и выйду, – ответила она через дверь. Открыв свой письменный стол, среди тетрадок, на обложках которых красовались любимые музыкальные группы, из глубины ящика она достала прозрачную губную помаду. Выкрутив и полюбовавшись ею несколько секунд, она спрятала помаду обратно на место. Нельзя. Папа не одобрит и может снова…

– Идём? – неуклюже поправив плиссированную юбку, она спросила отца, появившись в гостиной.

Роберт окинул дочь гордым взглядом с ног до головы:

– Выросла, вытянулась. Я раньше и не замечал. А то ходишь в школу в джинсах и длинных балахонах, в них не поймешь ничего.

– Вот и я говорю, пора уже одеваться женственнее, дочка, – подхватила Мила, – тебе так идут юбки, блузки, украшения. Сколько раз я предлагала поменять тебе гардероб, сходить в приличный магазин?

– Ну, а я не против её стиля. Сам такое любил в молодости, чтоб джинсы висели и много карманов, вот и дочка повторяет теперь. Все эти кофты с капюшонами, нашивками, в них же удобно и свободно!

– Так ты из дочки сына сделаешь, – возмущалась Мила.

Альбина, наблюдая спор родителей, чувствовала себя экспонатом в музее: её обсуждают, как ей было бы лучше, а ответить ничего не может. Не привыкла свое мнение высказывать. Вот, мама сегодня заставила одеться «красиво». По ее мнению – красиво. Юбочка и блузочка с кружевами. Альбина ненавидела банты, рюшки и кружева. Ей это всё казалось каким-то неуместным и старящим.

– Мила, можно тебя на минутку? – отец позвал на кухню, чтоб задать вопрос наедине.

– Ты точно не хочешь поехать с нами? – с надеждой спросил он.

– Нет. Езжайте вдвоем. А меня там не ждут и мне не рады, – Мила стояла на своем.

– И плевать. Матери некуда будет деться. Перед гостями она не станет к тебе цепляться. В конце концов, они переехали сюда, чтобы быть ближе к нам, – уговаривал Роберт.

– Чтобы быть ближе к тебе. Ну, и к внучке, может. А я и Аркадий, мы всегда будем для них чужими.

– Пап, ну мы идем? – услышал он голос дочери.

– Идите, поздравьте бабушку с Днем рождения, а от нас передайте наилучшие пожелания, – сказала Мила, провожая мужа и дочь.

– Ладно. Твое право, – оставив на щеке жены мимолетный поцелуй, Роберт попрощался.

– А что мы подарим бабушке? – спросила Альбина, присев на переднее сидение белой «Волги».

– Она попросила формы для выпечки, их и подарим. А я в добавок туда положу купюры, пусть купит себе, что захочет.

Альбина еще не привыкла ездить впереди, рядом с отцом. Она ощущала себя так, как будто ей разрешили попробовать один из многочисленных запретных плодов. Разглядывая из окна случайных прохожих, что быстро перебирали ногами в попытке скрыться от мокрого снега, она представляла себе, куда же они бегут. Вот тот мужчина в тонком пальто бежит домой, его там ждет пушистый кот и глиняная чашка тёплого чая. А эта женщина – в школу, за своим ребенком. Ведь он, наверное, так заждался маму. Альбина рисовала в голове картины, воплощая их в своем фантазийном мире. Отец фоном включил свой любимый диск – хиты 80-х. Теперь уже и Альбине нравились эти песни, вкусы с отцом совпадали во всем.

– Приехали. Бабушка ждет не дождется на тебя посмотреть. В последний раз вы виделись, когда тебе три годика было. Представляешь?

– На улице она вряд ли бы меня узнала, особенно в любимых рваных джинсах, – улыбнулась Альбина.

– Ну, мы не будем ее травмировать твоим гардеробом. Она же консерватор. Ты сейчас на квартиру их посмотришь и это поймешь: бабушка привезла из Тбилиси все свои фарфоровые статуэтки и расставила по дому, повесила занавески с бахромой и ковры на стены. В общем, как будто она никуда и не переезжала.

– Они поселились совсем недалеко от нас, мы могли бы и пешком пройтись, – заметила дочка.

– По такой погоде? Мы бы точно потом слегли с температурой.

Очень сложно смотреть на совершенно постороннего человека, который на самом деле – твой родственник, но никакого участия в твоей жизни никогда не принимал. Вы связаны лишь по крови, но не по жизненным дорогам. Вы чертовски разные, но ты должна улыбаться и принимать этого человека. Родная кровь. В такие моменты просыпается какая-то неловкость. Как себя вести? О чем говорить? Что рассказать и с чего начать? Они ведь не знают о тебе ровным счетом ничего, не знакомы с твоим окружением. Твоими друзьями и обстоятельствами. И главное, воспринимают тебя до сих пор как ребенка, когда ты подросток тринадцати лет. И проблемы, и мысли в твоей голове уже совсем не детские. А самый частый вопрос к самой себе: «кто же я?», «какая я?», «чего я хочу?».