Зимняя жертва

Тогда Аюна так разволновалась, что почти бегом удалилась со стены к себе в покои. И долго ходила туда-сюда, пытаясь справиться с сумбуром в мыслях и чувствах. Однако сумбур этот только усилился, когда ни вечером, ни на следующее утро Ширам не явился, чтобы приветствовать невесту. Все время он уделял своему родственнику Аршагу. С ним-то он был куда любезнее, с досадой думала Аюна. Вечером, на очередном пиру, куда царевну снова не пригласили, они даже песни вместе распевали. Аюна тщетно пыталась заснуть под этот протяжный, поистине волчий вой…

«Похоже, я и довольна, что наша встреча откладывается», – подумала она вдруг со стыдом.

– Ты становишься настоящей накхской женой, госпожа, – заметила Янди смиренным голоском, в котором царевна давно уже научилась различать ядовитую насмешку. – Все время, не отданное управлению землями мужа, накхини проводит, глядя из окна самой высокой башни, не едет ли ее супруг…

– Вот что, Янди, – внезапно сказала Аюна, отворачиваясь от окна. – Мне надо поговорить с саарсаном. Иди и позови его сюда… Хотя нет…

В памяти Аюны промелькнул их с Ширамом разговор, когда он вот так пришел в ее покои во дворце отца, – и чем это закончилось?!

– Нет, не сюда. Скажи, что я буду ожидать его в полдень на западной стене.

– Госпожа, пусть лучше Даргаш сходит, – потупила взор Янди. – А я помогу тебе одеться покрасивее.

Аюна пристально посмотрела на телохранительницу и хмыкнула:

– Что, тоже прячешься? Неловко появляться перед тем, кого тебе было приказано убить? Ха-ха! Ладно, пусть сходит Даргаш.

– Правда, он и так не отходит от своего саарсана, будто пес, – заметила Аюна. – Я и не видала его таким счастливым… Даже не заглянул ко мне вчера…

– Вот и хорошо, – отрезала Аюна. – Значит, все уже рассказал Шираму о наших странствиях и мне не надо будет пересказывать ему заново то, что вообще не хочется вспоминать… Иди – но прежде достань все мои украшения. Я хочу выглядеть как истинная дочь Солнца, а не как беглянка, которую накхи выловили из реки…

* * *

Западная стена крепости была обращена к предгорьям и дороге, ведущей в степи. Когда-то этот край принадлежал свободным землепашцам, но давно уже стал лишь источником рабов, зерна и всего, что только могло понадобиться детям Змея для удобной и сытой жизни. В другой раз Аюна задумалась бы, как так вышло, что один подвластный Аратте народ держит других, точно таких же ее подданных в столь жалком и притесненном положении. Но сейчас ей было не до того. Царевна смотрела вдаль, на заснеженные горы, двумя отрогами обнимающие долину, погружала взгляд в голубое сияние, где земля сливалась с небом, и думала лишь о грядущей встрече.

Порыв ветра заставил Аюну поплотнее закутаться в пушистый охотничий плащ – такой большой и теплый, что в него хотелось спрятаться с головой. Она надела на встречу с женихом все уцелевшие украшения и жалела лишь о том, что их осталось так мало… А ведь царевна должна всегда ходить в золоте – священный металл хранит от скверны и является зримым свидетельством ее божественного происхождения. Ожерелья, серьги, кольца… и пара змеиных браслетов. Царевна почти сроднилась с ними и не замечала их, совсем позабыв, что когда-то в столице назвала их грубыми и дикарскими. Сейчас она нарочно надела их поверх узких рукавов накхского платья. «Ширам будет рад, когда увидит браслеты, которые сам надел мне на запястья. То-то он подивится, как я сумела их сохранить! Они будут знаком моей верности клятвам… Знаком, что я всегда помнила о нем, несмотря ни на что!»

Аюна откинула полы плаща, перебросила косу на грудь. Не время прятаться. Время идти навстречу.

Она и не заметила, как Ширам черной тенью появился на стене. Только когда он подошел и склонил голову, Аюна вздрогнула и уставилась на него во все глаза.

Да, ей не показалось: бывший жезлоносец теперь выглядел старше и еще суровее, чем прежде. В волосах появилась первая седина, в чертах лица – резкость и властность, каких прежде не было… И, как показалось Аюне, привычная усталость. Словно невидимая ноша все время лежала на плечах саарсана и, чтобы не согнуться под ней, ему постоянно приходилось прилагать усилия, выматывающие до смерти…

– Здравствуй, госпожа.

Он приветствовал ее вежливо и почтительно, но даже не улыбнулся. И попытка Аюны приветливо улыбнуться в ответ увяла под его взглядом, в котором не было ни капли тепла.

– Сколько всего произошло с тех пор, как мы виделись во дворце твоего отца, – тихо сказал он. – Сколько душ ушло в сияние Исвархи… Великая Аратта раскололась на части…

– Увы… – вздохнула царевна. – Когда я, направляясь к тебе, покинула столицу, судьбе было угодно повести меня неторными тропами. Я угодила в плен к лесным вендам. Мне приходилось сражаться за свою жизнь, убегать и вновь попадать в ловушки… – Аюна обхватила плечи руками, словно пытаясь унять дрожь. – И я знаю, что ты все это время провел в битвах. Но, несмотря на все беды, Господь Солнце сохранил нам обоим жизнь и привел в эту крепость. Разве наша встреча – не истинное чудо?