Зимние расследования

– Заболоцкий умер в пятьдесят восьмом году, а это послание датировано семьдесят четвертым. – Она постучала ноготком по письму и подняла глаза на подругу. – Ма шер, это было полвека назад. Почему ты вдруг так взволновалась? Если я правильно понимаю, в семьдесят четвертом сакраментальный вопрос «Да или нет?» тебя не зацепил. Ты же не ответила этому Нико положительно?

– Да не помню я! – Марфинька всплеснула руками. – Ни своего ответа, ни его вопроса, ни самого Нико, ни этой книжки! – Она хлопнула ладонью по томику, и из него вылетело облачко пыли.

– Ты ее не читала, – догадалась тетя. – Даже не открывала.

– И письмо это увидела только сегодня, – уныло кивнула Марфинька.

Из ее глаза капнуло, на белом полотне скатерти расплылось мокрое пятнышко.

– Вот только не надо плакать, – заволновалась тетя. – Скажи, чего ты хочешь? Как тебя утешить? У меня есть кокосовый ликер, он несколько приторен, но хорошо подойдет к запеканке, обезжиренный творог нынче кисловат…

– Я хочу ему ответить. – Марфинька подняла глаза, полные слез. – Поставить в этом вопросе точку.

– Э-э-э…

Мы с тетей переглянулись.

– Да какую точку? Ему, наверное, давно уже памятник поставили! Надгробный, – прямо бухнула я, пока деликатная тетушка подыскивала слова.

– Пусть так. – Марфинька не шокировалась, закивала, и скатерть украсилась новыми мокрыми пятнами. – Тогда я приду к нему на могилку и положу туда этот цветочек. – Она метко оросила слезинкой засушенный колокольчик. – Это будет красиво. Такой, знаете, правильный финал.

– Типа, по Чехову: если в первом акте на сцене висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить? – подсказала я.

– Именно! – Марфинька глянула на меня с признательностью, а потом на тетю – с легким укором: – Видишь, писатель меня понимает!

– Я тоже понимаю, – заверила ее тетушка. – Мне совершенно ясно, что ты уперлась и не отстанешь, пока мы не найдем тебе этого Нико живым или мертвым. Хорошо! Мы поищем твоего забытого поклонника, но не сию секунду, ладно? Только после завтрака.

– И при условии обойтись дедуктивными размышлениями, без следственно-разыскной работы на свежем воздухе, – добавила я и поежилась. – Минус двадцать на дворе, в такую погоду я предпочитаю методы Ниро Вульфа, а не Шерлока Холмса.

После завтрака мы первым делом рассмотрели книжку. Она действительно заслуживала внимания: это был изданный в далеком 1902 году сборник рассказов и песен полузабытого ныне поэта Степана Гавриловича Петрова-Скитальца. Раритетная вещь, мечта букиниста. Еще с ерами и ятями.

– Почему именно Скитальца, интересно? – задумалась тетушка. – Может, это такой тонкий намек? Подаривший тебе эту книгу Нико дал понять, что он крайне одинок и бесприютен?

– Мы можем только гадать. – Марфинька подперла щеку кулачком.

– Вы можете не только гадать, – не согласилась я. – Можете постараться вспомнить события семьдесят четвертого года. Авось и личность загадочного Нико при этом как-то прояснится. Ну-ка, напрягите склероз! Что было в семьдесят четвертом? В смысле, в тысяча девятьсот семьдесят четвертом?

– Понятно, что в тысяча девятьсот! – Марфинька отняла кулачок от щеки и погрозила им мне. – Что за намеки, никакого уважения…

– Ма шер, сосредоточься на вопросе! – одернула ее тетушка. И начала первой: – Итак, одна тысяча девятьсот семьдесят четвертый год. Провозглашена независимость острова Гренада, Пакистан признал Бангладеш, президентом Румынии стал Чаушеску… Что еще? – Она требовательно посмотрела на подругу.

– В Португалии победила революция гвоздик, в Биратнагаре произошло покушение на короля Непала Бирендру, – с готовностью подключилась та.

Я вытаращила глаза:

– Ну, вы даете! Телепрограмма «Международная панорама»! Сузьте размах, пожалуйста. Хотя бы до родного отечества.

– Пожалуйста: в Советском Союзе было принято Постановление Секретариата ЦК КПСС «О разоблачении антисоветской кампании буржуазной пропаганды в связи с выходом книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Арестовано крупнейшее организованное преступное формирование СССР в деле Меховой мафии…

– На чемпионате Европы по фигурному катанию среди пар победили наши Ирина Роднина и Александр Зайцев! – подхватила Марфинька. – Советский спускаемый аппарат станции «Марс-6» совершил посадку на планету, впервые передав данные о параметрах марсианской атмосферы, полученные во время снижения!

– Еще сузьте! – потребовала я, хотя, признаться, слушать было интересно. – Вспоминайте ваш личный семьдесят четвертый год.

– Мы тогда личное от общественного не отделяли, – строго сказала тетушка. – Помню, как раз в семьдесят четвертом…

– Одна тысяча девятьсот! – вставила, вредничая, Марфинька.

– …состоялся вывод из цеха и успешный спуск на воду «К-472» с заводским номером 338, – договорила тетушка. – Это был ракетный подводный крейсер стратегического назначения, корабль проекта 667Б «Мурена». Ох, и намучались мы с ним, я вам скажу!

– Зато потом тебе дали медаль, а Феде орден, и мы с ним поехали отдыхать на море! – мечтательно зажмурилась, вспоминая, Марфинька.