Зимние солдаты

Вспоминая ту, написанную вместе с Бобом Дейлом много лет назад для англоязычного читателя книгу, которую нам так и не удалось опубликовать в Америке, я вспомнил и еще двух моих американских друзей-летчиков. Оба были военными высокого ранга и старше меня, как и Боб.

Одним из них был Дасти Блейдс. Коммандер, то есть капитан второго ранга, морской летчик в форме с крылышками на груди. Крылышки – символ мастерства летчика, позволяющего ему взлетать и садиться на авианосец. Собственно, первое его имя, настоящее, – Еху. А слово «Дасти» означает «пыльный» и всего лишь прозвище его молодости курсантских времен. Но оно так прочно пристало, срослось с ним, что превратилось в имя.

Дасти Блейдс в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году был начальником всей зимовочной части американской антарктической экспедиции, в которой зимовал у американцев и я. Начальник антарктической экспедиции во время зимовки, когда связь с Большой землей только по радио, – то же самое, что капитан судна во время долгого плавания. Это очень сложная должность, лишающая права иметь друзей, – все вокруг тебя только подчиненные. Но я был представителем другой, великой, страны и ее экспедиции. Да, я жил на его станции, но не подчинялся ему напрямую. За мной стоял другой флаг. При этом мы все время, целый год день за днем, находились рядом, даже за столом в каюткомпании, и очень незаметно для обоих подружились.

Но не только жизнь бок о бок, наверное, подружила нас, но и какие-то общие, объединяющие внутренние ценности. Иначе как объяснить, что, не встречаясь десятилетиями, мы не теряли друг друга из виду. Обменивались короткими весточками: я писал ему к Четвертому июля (День Независимости), он мне к Первому мая (День Международной солидарности трудящихся). Мы стали друзьями в самом полном смысле этого слова. Я, во всяком случае, часто думал о нем, мысленно разговаривал с ним. Когда однажды он написал, что переведен по службе в Италию, в войска НАТО, и нашу переписку надо временно прекратить, я не обиделся. Ведь и мне было нелегко. Отношения между нашими странами были суровые, холодная война находилась в самом разгаре: 1965–1973 годы… Я не надеялся снова попасть в «американскую» Антарктиду, а уж о самой Америке и думать не думал. Работал себе спокойно в СССР, писал научную книгу, докторскую диссертацию.

Боб Дейл в это время работал в полярной программе США и писал письма одно заманчивее другого. Он рассказывал о своих плаваниях и полетах в Антарктике.

И вдруг мне позвонили сначала из дирекции Института географии, где я работал, а потом и из Америки.

– Я полковник Флетчер из США. Я здесь, в России, я бывший летчик.

И, назвав имя ближайшего из моих американских друзей, он попросил устроить ему встречи с советским полярным летчиком Иваном Черевичным, адмиралом Бурхановым и профессором Дзердзеевским. Времена, как вы помните, были не простые, но это был друг моего друга, которому я полностью доверял. Раз он просит, надо помогать.

И я помог. А полковник Флетчер, ставший для меня просто Джо Флетчером, встретился с теми, кого хотел увидеть. В результате этих встреч и за время его жизни в СССР мы стали друзьями. Он узнал о моей работе в Антарктике и одобрил ее результаты: открытие возможности существования огромных подледниковых озер в центральной Антарктиде. А мне стало ясно, что мой Джо Флетчер и есть тот самый знаменитый Флетчер, который открыл в центре Северного Ледовитого океана огромный плавающий ледяной остров – осколок айсберга, толщиной около тридцати метров и размерами свыше десяти квадратных километров, известный как льдина Т-3 или остров Флетчера. Он нашел его, когда был командиром американского отряда гигантских «летающих крепостей», базировавшихся на Аляске и участвующих после окончания «горячей» войны и начала «холодной» в изучении Арктики. В это время Флетчер тесно сотрудничал и подружился с советским адмиралом Василием Федотовичем Бурхановым, руководившим арктическим воздушным флотом Советского Союза, задачей которого являлось изучение ледяного покрова Северного Ледовитого океана. Это была кратчайшая дорога из России в Америку и из Америки в Россию.

Флетчер был не только летчиком, но и ученым, причем серьезным. В СССР он приехал в качестве начальника отдела окружающей среды знаменитого «РЭНД – Корпорейшн» – научного учреждения в Санта-Монике, которое тогда, в семидесятые годы, было мозговым центром, генерирующим идеи для президентов США того времени. Через некоторое время я узнал, что Джо Флетчер стал начальником Управления полярных программ Национального фонда США – организации, управляющей всей научной деятельностью США не только в Арктике, но и в Антарктиде. Более того, финансировавшей эту деятельность. По-видимому, Джо Флетчер был тем человеком, который помог мне снова найти свое место в научном освоении Антарктиды в составе американских научно-исследовательских экспедиций.