Зимние убийцы

— Вопрос простой, Эллукан. Кто вызвал нотариуса? Вы вообще уверены, что фрог, оформлявший бумаги — это нотариус, а, например, не один из секретарей вашего компаньона? Старина Даго славится подобными, хм-м, милыми шутками…

В пещере повисло молчание: экс-полицейский пытался заново осознать ситуацию.

— Вас поимели, Эллукан, — ласково произнес я. — И ко всему прочему, вы стоите одной ногой в могиле.

— Да кто вы такой, провалиться мне в преисподнюю?! — воскликнул он.

— Позвольте представиться: Эдуар Монтескрипт, конфиденциальный агент, — я усмехнулся.

— Сыщик? На кого работаете?

— В этом деле — на самого себя. Надо свести кое с кем счеты… Между прочим, совсем недавно мне довелось перейти дорожку вашему партнеру. Я остался в живых просто чудом, можете поверить! Включите мозги, Эллукан. Вы должны хоть немного разбираться во фрогах… Неужели вас ни капли не настораживает, как Даго ведет дела? Как обращается с вами? Неужели это не наталкивает вас ни на какие мысли? Или вы предпочитаете закрывать на всё глаза? Ну, ставка здесь ваша жизнь — вам и решать, конечно…

— Я же просил не так много, — пробормотал он. — Треть, всего лишь треть! Даже не половину!

Я расхохотался.

— Да уж, простаков, как вы — ещё поискать! Слушайте, вы же работали в полиции! Как вам удалось сохранить такую… Детскую наивность?! Это всё равно, что оставаться девственником, квартируя в борделе! Ну подумайте сами, зачем кому-то что-то вам платить, если можно не платить ни-че-го! Вас даже хоронить не надо: эти пещеры — готовая могила!

Вновь молчание. Я боялся даже громко вздохнуть: лишь бы клиент не сорвался с крючка…

— Я чувствовал, — пробормотал он себе под нос. — Я знал… Таким, как я, в жизни суждено только одно — быть неудачником…

— Можете утешаться тем, что скоро всё закончится, — жестко ответил я. — Ну, или…

— Или что? — с надеждой спросил он.

— Или можете побороться. Терять-то вам, по большому счету, уже нечего, приятель, а вот выиграть… Выиграть можно такой пустячок, как жизнь.

— Куда ж я отсюда денусь, с простреленной-то ногой? — обреченно вздохнул он.

— Хеллисентис наверняка рассуждает так же. Но послушайте, вторая-то нога у вас здорова! Да и рана, по утверждению господина Икс, пустяковая. Боль можно и потерпеть. Найдете, из чего соорудить костыль?

— Ну-у… Допустим. А потом?

— Насколько я помню этот дневник, подземные озера примерно на полпути к золотой жиле?

— Около того; может, больше — две трети…

— Даже если две трети. Им надо дойти дотуда, потом вернуться обратно… К тому же, я уверен — они не устоят против соблазна отколупнуть себе кусочек-другой! А это ещё час, а то и два. Пока они сообразят, что вас нет, пока снарядят погоню… Дохромаете. В конце концов — может, Хеллисентис не станет тратить на вас силы! У него тут есть настоящие враги, приятели этой… — я кивнул на Лереа. — Главное, убедите их не брать вас с собой.

— Они так и собирались сделать, но господин Икс углядел свет в дальних пещерах — и отправился проверить, в чем дело…

— Ну, теперь он знает. Это был я, — говорить «мы» в данной ситуации не стоило; пусть лучше думает о своих проблемах, мне это на руку.

— Тогда, наверное, они уже в пути.

— Я бы на вашем месте не терял времени.

Он со стоном приподнялся.

— Владыки преисподней, как больно!

— А вы чего хотели? Радуйтесь, Эллукан, радуйтесь. Только мертвые не чувствуют боли. Кстати, как знать… Если уж выберетесь, сможете вновь попытать счастья — но теперь подыщете нормальных компаньонов!

Эти слова добавили ему прыти. Он достал из моих пут фонарик и довольно бойко заковылял прочь.

— Эй, постойте, а как же я?!

— Я по-прежнему не знаю, что у вас на уме! — пропыхтел он. — Спасайте себя сами, господин сыщик!

— Хотя бы развяжите веревки!

Ага, как же. Бывший старший констебль Эллукан был занят спасением собственной никчемной шкуры; всё прочее его не слишком волновало. Я ещё некоторое время пробовал взывать к его совести, потом замолчал и тихонько хмыкнул.

— Вот она, фрогская благодарность… Ладно, не больно-то и хотелось.

— А ты та ещё бестия, Монтескрипт, — подала голос Лереа, когда слабый голубой свет превратился в едва различимое пятнышко. — Мы тебя недооценили… Таких, как ты, надо сразу убивать; потом легче живется.

— Сдохни ты сегодня, я завтра, — отозвался я.

На этом мы завершили обмен любезностями. Чуть погодя с её стороны послышалось тяжелое дыхание и быстрые ритмичные звуки. Что она там… Веревка! Я сразу припомнил покореженную ванну в зимних купальнях. Эта тетка была дьявольски сильна; если она избавится от пут первой… Извиваясь, я подполз к ближайшему сталагмиту и принялся лихорадочно тереть об него веревку. Шершавая поверхность камня оказалась замечательным абразивом: не прошло и пяти минут, как я почувствовал, что тугие витки слабеют.