Зимний дом

Он не собирался ничего рассказывать, но все же пришлось. Джо выбрался из дома, прошел через сад и спустился к реке. Занесенные снегом поля смыкались с пасмурным небом, так что линия горизонта была неразличима. «Что за неразбериха, — думал он. — Робин любит Фрэнсиса, я люблю Робин, я смертельно обидел Фрэнсиса, который, возможно, не любит никого на свете, кроме Вивьен…»

Услышав хруст снега, он обернулся и увидел Хью Саммерхейса. За неделю, что Джо провел на Болотах, они стали приятелями.

— Великолепно, правда? — сказал Хью.

Его карие глаза смотрели на белые поля и затянутую льдом реку.

Джо кивнул.

— Хочется лепить снеговиков и оставлять на снегу свои следы, верно?

Эллиот понял, что брат Робин осторожно следит за ним и тщательно выбирает слова. Наконец Хью сказал:

— Этот парень, с которым встречается Робин… Фрэнсис… Ты его знаешь?

Эллиот снова кивнул:

— Я знаю Фрэнсиса много лет. Мы вместе учились в школе.

— Он достаточно хорош для нее? — напрямик спросил Хью.

Джо не знал человека, который был бы достаточно хорош для Робин. Фрэнсис для этого не годился, а он сам — тем более. Но следовало соблюдать объективность.

— Фрэнсис… Такие люди попадаются только раз в жизни. У него есть все: внешность, талант, обаяние, мозги. Я выносил школу только благодаря ему.

Хью Саммерхейс дураком не был и заметил, что при этом Джо отвел взгляд.

— Но хорошо ли он с ней обращается?

Джо начал торить тропу к маленькой хижине, нависавшей над водой.

— Иногда, — донеслось до шедшего позади Хью.

— Черт… — Он впервые услышал, как с губ Саммерхейса сорвалось ругательство. — Безответная любовь ужасно выматывает. А Робин влюблена в него по уши, верно?

Джо не ответил. Он поднялся на веранду и через окно увидел печь, стол и стулья.

— Это домик Робин, — объяснил Хью. — Она обязательно покажет его тебе, когда поправится… Нужно, чтобы за ней кто-нибудь приглядывал. Я бы взял это на себя, но в Лондоне от меня никакого толку. Я больше не могу там жить. Может быть, ты?..

Вопрос повис в морозном воздухе. Джо встретил взгляд Хью и все понял.

— Неужели это так заметно? — негромко спросил он, и Хью ответил:

— Только мне. Я большой специалист по части безответной любви.

Джо немного постоял на веранде, положив руки на тонкие перила. Он понимал, чего ему будет стоить просьба Хью: возвращение в Лондон вместе с Робин обернется для него новой болью. Придется стоять в стороне, следить за тем, как Фрэнсис снова и снова обижает ее, а потом собирать осколки…

Что ж, выбора у него все равно не было.

— Я прослежу, чтобы все было в порядке, — пробормотал он.

Последовало молчание. А потом Хью Саммерхейс улыбнулся и сказал:

— Снеговики, говоришь? Если мы слепим их на берегу, Робин увидит их из окна спальни.

Они вылепили снеговика, медведя, хижину и некое существо, которое должно было изображать пингвина. К тому времени стемнело; пришлось зажечь в саду фонари и бросать снежками в окно Робин, пока та не выглянула. Робин захлопала в ладоши, а Дейзи отчитала обоих за то, что они подняли столько шума.

Каждое утро Джо совершал долгие прогулки по замерзшим Болотам — чаще один, иногда с Хью или Ричардом. Ричард, который сумел в первую неделю пребывания пробудить в Джо любовь к фотографии, сначала попросил посмотреть его снимки, привезенные из Йоркшира, а потом одолжил ему свою старую бокс-камеру. [14]Джо целыми часами гнул спину в заиндевевшем тростнике, установив тяжелую камеру на треногу и пытаясь запечатлеть это зачарованное белое царство. Эллиот полюбил Болота, в их хрупкости и оторванности от остального мира было что-то колдовское. Он съездил в Кембридж и купил нужное оборудование. Он надолго закрывался в холодном сарае, занавешивал единственное окошко одеялом, чтобы оно не пропускало света, и чувствовал давно забытое удовлетворение при виде того, как на бумаге, опущенной в проявитель, постепенно возникает изображение. Увидев фотографии проселка и болота, Ричард Саммерхейс мягко пожурил гостя и написал на обороте конверта адрес своего лондонского друга, профессионального фотографа. Джо смущенно протестовал, но впервые за многие годы начал строить планы на будущее.

В день, когда газеты сообщили, что вождь нацистской партии Адольф Гитлер стал канцлером Германии, Джо в одиночку прошел миль пятнадцать. Эллиот чувствовал, что здесь их ничто не коснется, здесь они в безопасности. Было невозможно представить себе, что жестокости фашизма когда-нибудь нарушат это древнее молчание, что этой земле, украденной у моря, когда-нибудь будет грозить война.

Вскоре они отпраздновали день, когда Робин впервые встала с постели. Дейзи приготовила богатый обед, а Ричард открыл бутылку вина. Говорили обо всем сразу — о политике, о музыке, о литературе… После того как они выпили кофе, Ричард сыграл на пианино, а Дейзи спела, Робин нагнулась к Джо и шепнула:

— Пойдем. Я покажу тебе свой зимний дом.

— Робин, возьмешь моего кролика, — распорядилась Дейзи. — А вы, Джо, приведете ее назад через полчаса.

Робин надела побитую молью шубу Дейзи, и они рука об руку пошли к хижине через занесенный снегом газон.