Зимний Фонарь (СИ)

Город встречает их зловещими завываниями ветра и глухими бетонными коробками. Под Воздействием многочисленные архитектурные украшения разрушаются. Здания, прежде надёжные и крепкие, тлеют. Анастази безмолвно поражается тому, во что Линейная превратилась за несколько часов.

Едва заслышав шаги, Кемром зажимает вестнице рот и ныряет с ней за ближайший угол. Вместе они оказываются в подворотне. Вокруг сплошь мусорные контейнеры и пакеты. Хорошо освещённая улица превращается в тонкую полосу света. С обратной стороны переулка тянет сквозняком.

— Ты что творишь?! — сбросив обтянутую перчаткой руку, шипит девушка. — Ты вообще в курсе, что в респираторе это так не работает?

— Рефлекс, — шёпотом объясняется капитан и опасливо выглядывает из-за кирпичной стены. — Красморовский патруль. На три часа.

— Что? — удивляется блондинка. — Тогда почему мы прячемся?

— Сейчас ты увидишь нечто интересное, — удерживая её рядом, предупреждает Кемром и позволяет ей выглянуть из-за угла. Блондинка окидывает спутника хмурым взглядом, затем осторожно высовывается из укрытия. — Клювы нисколько не приспособлены к уровню Воздействия как здесь: hor раньше только оттягивали момент смерти, то теперь…

Охотничий патруль.

Анастази видит, как красморовцы отрешённо разбредаются. Один садится на уличную скамейку, другой — прислоняется к кирпичному ограждению. Слышатся хриплые вздохи. Все как один пытаются снять противогазы.

— Что с ними? — поворачиваясь к мужчине, спрашивает Лайне.

— Из-за содовой пропитки элегия находится в контакте с воздушной системой дольше допустимого, а в таких условиях, как ты понимаешь, непросто сменить фильтр… Союзников в клювах нет.

Несколько тел падает замертво. Оставшиеся, будто на последнем издыхании, приходят в норму. Они выпрямляются, и, кажется, нет прежних следов кислородного голодания. Затем один из красморовцев выхватывает револьвер. Он палит во все стороны — лишь чудом Анастази, всё ещё оставаясь незамеченной, успевает вернуться за угол. Когда стрельба стихает, она выглядывает вновь: только трое агентов ещё на ногах.

— Только не говори, что элегия влияет на их разум.

— Нет. Я называю это «асфриксией», — возражает капитан и тянет Лайне в противоположную сторону, — смерть никому не прибавляет благородства.

— О деми… Это ужасно.

— Боишься? — шепчет где-то над ухом искажённый голос, и тяжёлая рука опускается на плечо. Анастази украдкой смотрит на прикоснувшегося к ней человека. Хмурится. — Не стоит. Они уже не люди — они не сделают тебе боль.

— Насколько же у тебя нездоровое представление о людях…

— Так покажи мне другую человечность, — с вызовом просит капитан, но быстро сворачивает тему: — Пошли. Нам здесь не рады.

Линзы противогазов загораются красной подсветкой. Инфракрасное видение улавливает пару силуэтов в соседнем переулке. После отмашки стрелявшего тройка выживших красморовцев направляется туда. К тому моменту Анастази и Кемром успевают скрыться.

Наконец, спустя десять минут блужданий по переулкам, они выходят к служебному входу в мурмураций. Капитан, предварительно посмотрев по сторонам, снимает с шатлена связку ключей и отпирает висящий замок. Тот, разбивая замёрзшую лужу, падает камнем. Затем мужчина отворяет перед спутницей дверь и говорит:

— Полагаю, на этом наши пути расходятся.

Анастази неуверенно кивает. Глядя на разбитый лёд, она несмело переступает порог. Под ногами хрустят разбитая плитка и сушёные листы. Документация, служившая летописью Линейной, безвозвратно уничтожена.

— Спасибо, — едва оглянувшись, благодарит вестница.

— Сохраняй осторожность, — накидывая капюшон, иноземец отворачивается — девушка видит изорванную выстрелами спину, — я закрыл ещё не все двери.

И он уходит. Полы его плаща колышет ветер. Уличный фонарь, мимо которого капитан проходит, загорается сизым огнём.

Эпизод третий

Балтийская Республика: Линейная

мурмурационное отделение г. Линейная

12-31/994

В выпотрошенном штабе с десяток трупов. Пролитой кровью отпечатаны следы недавней схватки: сорванные клювы кучей пылают в центре помещения. Тела красморовцев распластаны по полу. Грудина каждого вскрыта: у роботариев слито топливо, у людей вырезано сердце.

В отсветах фонарика сверкает золотистый наконечник клюва. Анастази наклоняется и дрожащими руками подбирает маску. Затем переводит взгляд на лежащее рядом тело. Лицо его иссушено, а за пеленой век зияет пустота. Рот покойника открыт, и остатки губ растянуты улыбкой.

— Дайомисс… Марк… — голос девушки звенит печалью, когда она робко поглаживает то, что осталось от маски. — Пропади всё пропадом.

Уняв в коленях дрожь, вестница присаживается рядом с трупом и обыскивает на предмет ключей. Холод обжигает пальцы. Лишь спустя пару минут искомое находится в нагрудном кармане. Лайне сжимает добытые ключи и мчится на второй этаж.