Зимний маршрут по Гыдану

Самолет встречало порядочно народу. Рейсов не было давно. То столица Ямало-Ненецкого округа была закрыта по погоде, то районный центр, то сам Гыданский полуостров тонул в тумане и мороси. Ноябрь в этой части Арктики — несладкое время. Временами с материка накатывает тепло, и хорошего от этого мало.

Встречали молодую чету с крошечной девочкой, пожилого мужчину, нагруженного сверх меры чемоданами, здоровенного парня, который вез какие-то агрегаты в замасленных ящиках.

Нас не встречали. По той сдержанности, с какой отнеслись к нашему появлению, вполне можно было судить о самой столице Гыданской тундры: поселок должен был быть очень большим, в маленьких поселках каждый новый человек сразу же привлекает к себе внимание.

Из Гыды уезжали призывники. Мальчишки толкались возле самолета, строились в группы, а их со всех сторон фотографировали друзья и родные.

Мы взвалили на себя экспедиционные вещички и побрели в сторону поселка.

Гыда открывалась и впрямь необычным для Севера местом. Такие поселения в ранге центра небольшого хозяйства встретишь не везде. Панораму Гыды составляли двухэтажные дома из бруса и большие одноэтажные строения. Везде виднелись новостройки, светящиеся нежными тонами свежего дерева. Мы шли по деревянным мостовым, которые называют здесь трапами, взбирались по лесенкам через короба, в которые заключены трубы центрального отопления. Художник Геннадий Емельянович покряхтывал под своим рюкзаком, постанывал от морозца и не переставал удивляться. Сказать по правде, я изумлялся еще больше. Он-то удивлялся потому, что видел Север первый раз, а я потому, что, пятнадцать лет работая на Севере, сталкивался с такими большими факториями не часто.

Рядом заскрипели полозья по снегу. С нами поравнялись дровни, запряженные караковой ладной кобылкой. Крупный, рослый жеребенок бежал сбоку. Картинка была типично российской, если бы не упряжка оленей, обогнавшая лошадку и нырнувшая под гору, в сторону тундры.

— Может, помочь вам? — обратился к нам возчик.

Все-таки сработала северная заботливость, несмотря на масштабы Гыды.

— Спасибо. Неплохо бы.

— Куда подвезти?

— К сельсовету.

Здесь нас ожидал сюрприз. Нам выделили целую половину дома, теплую и светлую. Для Геннадия она вполне могла служить студией, а мне нашлось в ней место для того, чтобы разложить свои бумаги. Работа началась.

Художник уже по пути от самолета почувствовал, как пагубны усы на Севере. В самом деле, усы постоянно обмерзают. На них образуются целые наледи. Насморк при усах — перманентное состояние. Художник с редким мужеством смахнул свои оранжевые усы и остриг курчавую шевелюру редкостного колера. После этого он стал похож на отставного пирата. Сходство с морским разбойником усугублялось тельняшкой и поношенной фуфайкой с чужого плеча. Глянув в зеркало, Емелья-ныч был так сильно поражен своим видом, что тотчас же сел писать автопортрет. Я взялся за похозяйственные книги.

Замечательный источник — нехозяйственная книга. Этнографу она дает очень много. Прежде всего с помощью нехозяйственных книг получаешь представление и об отдельных людях, о семьях, и об обществе в целом. Нудная это работенка — копировать стопу книжек, где записаны все, от патриарха до новорожденного младенца. Но награда ожидает терпеливого. Сведешь все цифры воедино, прикинешь их в разной зависимости — и картина прояснилась. Остается только забраться в народную гущу, чтобы понять, что стоит за каждым холодным числом.

Книги построены следующим образом: в качестве объекта описания берется семья. Начинается страница книги, как и положено, упоминанием главы семьи. Указывается его фамилия, имя, возраст, национальность, образование, занятие. Отсюда сразу же узнаешь, как строится здесь семья. В Гыданской тундре, как выясняется, главой семьи называют по большей части не самого старого. Чаще всего семью возглавляет основной работник. Старики фигурируют в качестве лидеров редко. Значит, патриархальные традиции у гыданских ненцев давно дали трещину. Встречаются главы семей — женщины. Это в основном в семьях интеллигенции. В тундре мужчины еще сохраняют свое лицо. Там они хозяева.

Далее записаны остальные члены семьи. Вот тут-то и выясняется возрастная структура ненецкого общества, его особенности. Заключает книгу описание хозяйства. Здесь говорится обо всем: сколько оленей или собак у каждого, сколько капканов и ружей, домов, чумов, лодок, моторов…

Начнем по порядку.

В Гыданской тундре живет более трехсот семей ненцев. Почти тысяча восемьсот человек. Основных родов пять. Самый большой — Яр. Ненцев рода Яр почти семьдесят семей — полтысячи человек. Род многочислен по северным масштабам. Здесь есть целые народы — такие, как энцы на соседнем Енисее или юкагиры на Колыме и Индигирке, — насчитывающие всего-навсего до трехсот человек. Род Яр, можно сказать, по численности больше некоторых народов. Представители этого рода живут и в других местах — на Енисее, на Ямале. Но там группы поменьше. Здесь эпицентр Яров. Собственно говоря, отсюда Яры и двигались на восток и на запад.