Зимний сон Малинки

— Съезди по адресу, координаты я дам. Тем более, что ты с группой Ольховской знакома. Ну, посмотри на меня, — парень виновато развел руками, — куда я с костылем-то? Смех же один. Не инженер, а сбитый летчик. А сделать надо, во как! — Игорь приставил ладонь к горлу и сглотнул. — Часа за два управишься.

— Но, Игорь, а как же работа? У меня дела не закрыты, а Новый год уже на носу. Смотри, я после пяти оставаться не буду! У меня завтра утренник у детей! Мне еще костюмы приготовить надо и вообще… Слушай, а других попросить нельзя? — с надеждой вытянула шею, оглядывая зал офиса.

Буряк поджал рот, тоже оглядел офис и виновато почесал лоб.

— Нельзя. У меня перелом, Манана с Валентиной по этому заказу не справятся, а у Шляпкина горит отчет по вашему «СНиПТехПромГазу». Технический с Гипом его уже к вечеру требуют на стол. Остаешься только ты. Нет, ну, если ты не можешь, тогда, конечно, придется мне ковылять, а на улице гололед. Даже не и не знаю, справлюсь ли…

И лицо такое печальное, как у обиженного енота — встрепанного и несчастного, оказавшегося на тонком мостике посреди реки.

— Ладно, Буряк, — я встала, сдернула со стола папки и схватила сумку. — Скажи куда хоть ехать. Только смотри, если за два часа не успею — прикрой! И никаких сверхурочных часов сегодня! Ни за что не останусь, так и знай!

— Ой, спасибо, Маша! Никаких, обещаю!

Адрес, по которому я должна была встретиться с представителем, был мне не знаком. Новостройка находилась в новом районе города, рядом с центром, и добираться до нее пришлось общественным транспортом, ориентируясь по гугл-приложению. Пока ехала на встречу, все думала: с кем же из группы Эльвиры придется встретиться? Уж не с самой ли хозяйкой?

Видеть Ольховскую очень не хотелось, да и ее партнера-сожителя, любителя культурного отдыха и молодых девушек, тоже, но выбора у меня не было, и я дала себя слово держаться достойно. Вот встречусь, все подпишу, отвечу на вопросы и уйду. Только меня и видели! Оказавшись в дорогой новостройке, назвала консьержу номер квартиры, поднялась на семнадцатый этаж и, выйдя из лифта, не удержалась, сунула нос в окно межквартирного коридора. Застыла в восхищении: Ого! Ничего себе! Ну и высота! Красота-то какая! Шпили церквушек, как игрушечные. И мост виден через реку. И городской парк. И Колесо обозрения. А вечером, когда темно, город, наверное, вообще весь светится, как праздничный. Повезло же кому-то здесь жить! Все рядышком, под боком, а детская площадка возле дома — вообще загляденье! В нашем стареньком дворе таких качелей никогда не будет. И что же этот представитель тут забыл, интересно?

Но хватит. Пора дело делать, а не в окна смотреть. Выдохнув для смелости, сделала лицо посерьезнее, и подошла к двери нужной квартиры, предварительно вынув из сумки папки (а вдруг, повезет и даже раздеваться не придется?). Поправив на голове шапку, нажала на кнопку звонка, приготовившись ждать… но дверь тут же распахнулась. И не успела я бодро сказать: «Здра…», как застыла с приоткрытым от удивлением ртом, неожиданно увидев перед собой Димку.

Тьфу ты! То есть, Дмитрия Александровича собственной персоной — все же рабочее время сейчас, как-никак. Гордеев стоял передо мной в футболке, в джинсах, и босиком. С влажными после душа волосами и… радостным оскалом на лице. Прямо-таки разбойничьим, если брать во внимание блеск в черных глазах.

— …ствуй, — я сделала шажок в сторону и огляделась. — А ты… — но не успела задать ни вопрос, ни даже сказать словечко, как Гордеев, словно удав кролика, втянул меня загребущими ручищами внутрь квартиры, стянул шапку, крепко обнял и поцеловал. Так крепко, что глаза закрылись, а ноги подкосились.

— Машка! Как я скучал! Машка!

— Ди…Дима? — я попыталась отдышаться, чувствуя, как мои губы снова захватывают в плен. — Сумасшедший, подожди! А где представители Ольховской? Как же встреча? Меня ведь Игорь прислал, и я привезла документы…

Димка тут же отобрал из моих рук сумку и папки, и сунул в сторону. Сняв с шеи шарф, потянулся к молнии пуховика.

— К черту все документы! К черту встречу! Я полчаса назад прилетел, думал, не выдержу до вечера. А на работе мне тебя не обнять так, как хочу. Машка…

— Но Буряк…

Пуховик исчез вслед за сумкой, Гордеев сел на корточки и расстегнул сапоги. Снял их с меня, поднялся и снова прижал к себе, уткнувшись носом в макушку.

— Это я попросил Игоря прислать сюда Малинкину. Ее и только ее! Сказал, как хочешь, но уговори. — Он засмеялся. — Иначе уволю!

Я ахнула.

— Но он же подумает…

— Да плевать мне, что он подумает! Что все подумают! Машка, Маша, я больше не могу! Хочу тебя чувствовать рядом, я и так долго ждал. Ты даже не представляешь сколько…

Рука под затылком лежала крепко, губы сладко целовали, а пальцы гладили волосы. Верхняя одежда больше не сковывала движений, и я сама обняла Гордеева в ответ. Приникла всем телом, отзываясь на ласку.

— Дима, подожди! — опомнилась, когда он поднял меня на руки, унося вглубь незнакомой квартиры. — А где мы? Мы здесь…