Злая Москва. От Юрия Долгорукого до Батыева нашествия

– Двое вас осталось на всем белом свете… только двое… Отец женится снова, крепок еще… какова мачеха будет? А братья вам – не подмога, скорее супротивники на всю жизнь. – Немного помолчала, собираясь с последними силами, и попросила: – Помните о том, поддерживайте друг дружку в горе и радости… Только двое вас…

Хотела, видно, еще что-то сказать, но уже не смогла. Глаза горестно смотрели на сыновей еще несколько мгновений, а потом остановились.

В ложницу спешным шагом вошел князь Владимир, сунулся к ложу, быстро закрестился, шепча молитву. Рядом тут же засуетился священник, разом забегали множество людей, знакомых и незнакомых…

Поняв, что случилось, тихо завыл Андрей, снова уткнувшись лицом в братову руку. В другое время Георгий не стал бы жалеть реву, но сейчас отвел в сторону, присел перед малышом на корточки, вытер ему слезы:

– Не плачь, того, что случилось, не поправить, не плачь…

– Матушку жалко-о-о…

– И мне жалко.

Вокруг уже суетились, готовя умершую княгиню к отпеванию и похоронам, дело не ждало, и князь не мог позволить себе долго горевать из-за смерти жены.

Немного погодя братья уже стояли, слушая, как частит другой священник, отпевая их матушку.

Из старших братьев рядом только Ярополк, смотрел на них с Андреем неприязненно, почти презрительно. Младший от такого взгляда и вовсе сжался, ухватился за рукав Гюрги, вот-вот заревет. Княжич понял такую опасность, зашипел:

– Не смей здесь плакать!

– Мне мату-ушку-у… жалко-о… – все же всхлипнул пятилетний Андрей.

– Мне тоже. Здесь не плачь!

Малыш шмыгнул носом, но реветь действительно не стал.

У князя Владимира Мономаха сыновей много, но все они от первой жены – англичанки Гиты. А Георгий и Андрей – младшие, от второй жены, и словно виноваты в том, что Владимир с первой супругой развелся и бывшая княгиня постриг приняла. Георгий вдруг вспомнил слова матери: «Только двое вас…» Права матушка.

Она лежала такая строгая и незнакомая, сразу отдалившаяся, ушедшая туда, куда за собой не зовут. И даже для своих любимых мальчиков – Гюрги и Андрея – была тоже чужой…

Георгий снова поймал недобрый взгляд Ярополка и ответил таким же. Старший брат даже плечами передернул: «У, как глядит волчонок!» Даже смерть второй жены Мономаха не примирила его сыновей.

Они так до конца жизни и останутся чужими, родство по отцу не станет родством душ и скажется на жизни всей Руси. Не с этим братом, с другими, а вернее, с их сыновьями будет воевать и враждовать Юрий Владимирович, прозванный Долгоруким. А вот Андрея Владимировича за незлобивость и откровенную мягкость характера прозовут Добрым. Но это вовсе не означало доброту нрава, скорее неспособность рвать зубами свое. Не в отца пошел Андрей, Владимир Мономах при всей его разумности и вроде бы готовности поступиться своей выгодой ради общего дела (правда, в результате эти «жертвы» всегда оказывались выгодны именно Мономаху) мог при необходимости перегрызть противнику глотку. Не в отца… а в кого, в мать?

Есть версия, что вторая жена Мономаха (как и третья) была половчанкой, значит, Долгорукий – наполовину степняк?

Недобрый сыновий перегляд заметил и отец, вздохнул. Вот уж этой беды он не хотел бы совсем: свары между сыновьями. Неужто то, что они не единоутробные, может поссорить? Тогда плохо, у Георгия нрав ох какой уже ныне виден, этот спуску никому не даст, и братьям тоже. Владимир Мономах утвердился в своем решении посадить юного Георгия в Ростове. Лучше подальше от Киева и старших братьев, и ростово-суздальские земли старших Мономашичей пока не прельщали, они для себя земель за Смоленском не видели. Только Ростову князь не нужен, там бояре крепки, любого под себя подомнут, это и сам Мономах чувствовал, когда княжил…

Додумать князь не успел, прямо в собор скользнул посланец от воеводы, чуть помялся, но по знаку Мономаха подошел и зашептал на ухо. Видно, случилось что-то важное и недоброе. Владимир Мономах только вскинул глаза на священника, и тот, поняв его без слов, зачастил окончательно. Отпели княгиню быстро и похоронили – тоже.

Торопиться было отчего, словно чувствуя, что князю не до них, половцы не просто появились подле Переяславля, они захватили переяславльские табуны! Хан Боняк постарался.

Вот когда порадовался Мономах, что с ним рядом рати братьев и племянников, даже Олег Святославич, который раньше отговаривался немочью, и тот пришел.

На Руси уже много лет нет покоя и, наверное, не скоро будет. После смерти Ярослава, завещавшего сыновьям жить дружно, прошло не так много времени, когда разгорелась война между Всеславом Полоцким и старшим из Ярославичей Изяславом. И наступили тяжелые времена, которые никак не закончатся. Изяслав призвал на помощь поляков, Всеслав был изгнан, но и самого Изяслава младшие братья Ярославичи Святослав и Всеволод скоро прогнали из Киева, пришлось старшему князю искать доли на чужбине.