Злая шутка

– Не то слово.

– А как же эта культурная мадам объяснила звонки со своего телефона?

– Сказала, что этим телефоном не пользуется давно, с тех пор как купила себе продвинутый айфон. А старый телефон вроде как валяется где-то дома, она и забыла про него давно.

– Интересно… – протянула я.

Больше мы о той даме не говорили, но я выписала себе в блокнот номер ее телефона, о котором она якобы забыла, имя-отчество и адрес. Очень захотелось мне эту чиновницу повидать лично. Нужен только повод, что-то, что помешает ей послать меня куда подальше.

Следующий день выдался напряженным, я провела в суде гораздо больше времени, чем предполагала, и к вечеру устала, совершенно оголодала и оттого изрядно обессилела. Инга вернулась в мою квартиру, а я, пообещав привезти ей что-нибудь съестное от Клавдии, поехала к отцу. В окнах горел свет, но я тщетно нажимала на кнопку домофона, встроенного в калитку, – мне никто не открывал. Постояв несколько минут, я не на шутку забеспокоилась. Дома явно кто-то есть, почему же мне не открывают? Я набрала номер отца, но он не ответил на звонок, и по спине у меня пробежал колючий холодок. Пришлось сделать то, чего в обычной ситуации я не делаю – открыть калитку брелоком, который имелся у меня на всякий пожарный случай. Я вошла во двор, решив, что звонить тоже не имеет смысла, придется открывать самой. Клавдия, вопреки обыкновению, не встретила меня, и я, перепуганная, пошла на свет, который ярко горел и в кухне, и в столовой. В доме что-то происходило, слышались мужские голоса, одним из которых был отцовский. Внутри у меня все сжалось, я вошла в комнату и столкнулась с папой лицом к лицу. Он, похоже, услышал, что в доме кто-то есть.

– Ксюша, иди в кабинет, нам тут еще пара минут, и все, мы заканчиваем. Угостись там чем-нибудь. Там кампари есть, свежие орехи. Давай, дочь, я страшно занят.

Я решительно ничего не поняла, но послушно поплелась в кабинет, который мне очень нравился, включила свет, уселась в мягкое кресло. Через пару минут тягостного ожидания, так ничего и не поняв, я достала из бара бутылку кампари, набросала в стакан побольше льда, чтобы было не так сладко, немного подумала и не поленилась отрезать ломтик лимона. Действие вкуснейшего напитка было приятным, обволакивающим, но пустой желудок требовал горячей и желательно сытной еды. Я съела несколько орехов, когда хлопнула входная дверь. Это могла быть только Клавдия. Я выскочила из кабинета ей навстречу и поняла, что не ошиблась, пришла папина помощница, в руках у нее был какой-то пакет.

– Клавдия, что происходит? Кто это у папы?

– Ветеринар, – пояснила женщина. – Ты, наверное, есть хочешь?

– Хочу – это не то слово, но что у вас делает ветеринар? Что с кошками? Кто-то заболел?

– Слава богу, нет. Да ты заходи, я тебе пока бутербродик сделаю.

В это время в коридоре послышались шаги и голос отца. Он прощался с доктором, и, судя по тону, ничего страшного ни с кем не произошло. Через пару мгновений он вошел в кухню, держа в руках какой-то кулек.

– Вот, извольте, – сказал он, протягивая мне сверток для ознакомления, – Ульяна Андревна сегодня с улицы притащила.

В маленьком одеяльце моргал глазками-пуговками и отчаянно дрожал крошечный щенок йоркширского терьера. Отец рассказал, что Ульяна Андревна нашла на обочине выброшенного щенка примерно два часа назад, схватила его за загривок и принесла домой. Кто-то безжалостно выбросил «лишнего» песика на улицу. Он был голоден, глазки заплыли от гноя, нос сухой и горячий. Отец немедленно вызвал ветеринара, тот приехал, осмотрел детеныша, промыл ему глазки, сделал укол. Малыш поел и вроде немного успокоился, но время от времени проявлял беспокойство и начинал дрожать.

– Можешь не пожирать его глазами, – строго предупредил отец, – я тебе уже отдал Феофана, этого не отнимешь. И не надо так на меня смотреть. Это собственность Ульяны Андревны.

Я вздохнула, щенок был такой маленький и хорошенький, что сердце мое сжалось в комок. Ульяна Андревна, на которую я до сих пор как-то не обратила внимания, громко шикнула на меня, когда отец устроил щенка на диване. Она улеглась рядом с ним, всем видом показывая, что приближаться к ребенку не следует. Было ясно, что она уже считает щенка своим. Это было справедливо, ведь, в конце концов, именно она его нашла и именно ей он обязан спасением жизни.

Мы почти закончили ужин, на который Клавдия подала изумительный суп из белых грибов и запеченную красную рыбу, когда я наконец решилась.

– Папа, мне нужно тебе кое-что рассказать, – объявила я и выложила все, что мне стало известно об отношениях Стаса и Инги, а также о том, что произошло в юбилейный вечер.

– Я не готов сейчас это обсуждать, – сказал отец, когда я умолкла, – мне нужно обо всем этом подумать.

– Папа, я ей верю, она не врет.

– Что ж, это тоже может быть. Но мы поговорим об этом позже.

Я не стала настаивать.