Злюка

Максим обошел дом, проведал младших детей, потом заглянул к Соне. Старшей дочери в комнате не было.

Тут — беспорядок, хаос. Одежда, учебники, плюшевые игрушки (а девице двадцать лет, между прочим!) — все вперемешку. Соня запретила прислуге убираться у нее, но сама частенько забывала сделать это.

— Софья! Премудрая ты наша… — громко пропел Макс. — Софья! Явись. Где ты там?

Он ногой сдвинул в сторону рюкзак, валявшийся прямо на полу, подошел к столу, заваленному тетрадями, книгами, дисками так основательно, что компьютера не было видно.

Собрал тетради в стопку, диски положил отдельно.

Максим знал, как дочь не любит, когда трогают ее вещи, потому и прибирался на ее столе. В следующий раз Соня бардака не допустит.

«А это что? Фу, дамский роман…» Он взял в руки книгу, лежавшую сверху. На обложке была изображена красивая парочка, слившаяся в поцелуе, на заднем фоне — рука с пистолетом. Любовь‑кровь. И называется соответственно — «Я и Ты». А кто автор? Некая Марго.

Ни фамилии, ничего. Псевдоним, наверное. Марго… Максим перевернул книгу, чтобы почитать аннотацию, и вздрогнул. В первый момент ему показалось, что это галлюцинация.

На обороте книги, рядом с аннотацией, было фото Риты Булгаковой. Риты, его бывшей… соученицы. Прошли годы, но она как будто не изменилась — он узнал ее сразу, мгновенно. Она! Конечно, старше, не девочка, а взрослая дама уже, но эту особую, суховатую стать, эту белобрысую масть даже годы и десятилетия не могли из нее вытравить. Все тот же задорно вздернутый нос, пронзительные голубые глаза, те же губы. Наверное, когда Рита станет совсем старухой, даже тогда, в морщинах и пигментных пятнах, со складчатой, как у черепахи, шеей, с нимбом седых жиденьких волосенок, она все равно останется той самой Ритой Булгаковой, узнаваемой с первого взгляда.

Марго. Ну да, а кто же она еще! Маргарита Булгакова. Наверное, постеснялась свою фамилию на книгах выставлять. Фамилия же у нее особенная, знаковая… Хотя, наверное, не стеснение это было, а гордыня ее, Риткина, которую тоже ничем не вытравить. А вот, господа, меня по одному имени величать можно… Я Марго, и этого довольно. Ее, Риткина, королевская спесь!

Максим почти не вспоминал Риту. Иногда, по случаю, она вдруг всплывала в его памяти. Во сне несколько раз приходила, было дело. Но никакой ностальгии в тех воспоминаниях не присутствовало, скорее наоборот — Максим испытывал облегчение, что Риты в его жизни нет. Он все тогда сделал правильно.

А она, выходит, стала писательницей… «Гм. Никогда бы не подумал. Какая из нее писательница… Хотя дамские романы сочинять — особого дара не надо. Но она и не из последних, выходит. Какая‑никакая, а известность у нее есть. Удивительно, что я раньше о Ритке не слышал. Или слышал… Но откуда я мог знать, что авторша с претенциозным псевдонимом Марго и есть та самая Рита Булгакова! По телевизору ее, наверное, показывали… Хотя авторов нынче много развелось, на всех телевизора не хватит. Да и не смотрю я его…»

— Папа? — В комнату зашла Соня. — Пап, ну я же просила, не надо у меня вещи на столе трогать… Я потом найти ничего не смогу!

— Ты читаешь подобную макулатуру? — задумчиво спросил Максим, вертя в руках книгу.

— А что? — насупилась Соня. Брови у его старшей девочки были материны, Варины. Соня унаследовала от матери и роскошные брови, и рост, и сильные руки, но характер у нее был свой, особенный. Соня — восторженная болтушка, очень эмоциональная, живая. — Пап, это приличная книга. Там почти никакой эротики, больше о чувствах. Очень трогательная история, я прямо плакала…

— Дурочка ты моя, — ласково произнес Максим и поцеловал дочь в лоб. — Лучше бы ты классику читала, Толстого с Достоевским.

— Папа, я классику всю прочитала! — возмутилась Соня. — А теперь что мне делать? Я люблю Марго, она очень… как это… пронзительно пишет.

«Я люблю Марго», — мысленно повторил Максим и на миг прикрыл глаза.

— О чем роман? — вздохнул он.

— О молодой девушке. Она любила юношу, но тот был очень честолюбивый и тщеславный, и поэтому он бросил ее ради другой девушки, у которой были богатые и успешные родители. Родители новой девушки помогли своему зятю сделать карьеру, и он стал известным человеком. А та, первая, очень страдала… У нее была несчастная жизнь, она не могла разлюбить его, своего первого и единственного. И эта любовь — как наказание и счастье для нее…

По спине у Максима побежали мурашки. Ему стало нехорошо. Физически нехорошо, а такое с ним редко бывало. Максим всегда кожей чувствовал неприятности.

— Соня, а как зовут героев? — быстро спросил он.

— Тут не сказано, пап. Просто — Я и Ты. С большой буквы. Я думаю, это авторский замысел такой, чтобы у главных героев не было имен. Чтобы каждая читательница могла представить на месте героини себя, а своего возлюбленного — на месте героя.

Максим осторожно вздохнул. Уже легче…

— …а еще пап, кроме любви, тут детективная линия. Очень захватывающе и интересно! У них у всех, у этих героев, была компания в юности. И одну девушку, по имени Лили, убили. У всех второстепенных героев, кстати, есть имена.