Зло

– Угу, – пробормотал в ответ Михаил. Настроение его тут же испортилось, и он начал перебирать в уме кандидатов на должность стукача. В памяти угодливым каскадом начали всплывать картины одна другой краше: вот Петина соседка снизу настырно колотит в дверь с угрозами вызвать участкового, а потом они всей своей компанией, хмельной и развязной, понуро стоят перед распахнутой дверью, выслушивая лекцию от местного борца с правосудием, как называли за глаза поселкового представителя закона. А у того что ни фраза, то «возьму за жопу», да «возьму за жопу», озабоченный какой-то. Потом вспомнился эпизод, как Петя лежит на лавочке посреди бела дня и орёт матные песни на всю округу, расплескав предварительно перед собой содержимое желудка. Вспомнился и взгляд директора школы, приехавшего мимо на велосипеде. М-да, рассказать мог кто угодно. Ну а что поделаешь, друзей не выбирают, они как родственники, или те же родители, даны человеку свыше. Под такие мысли Михаил дошагал до петиного подъезда и резво взбежал на второй этаж. Кривая стрелка, нарисованная чeрным фломастером на стене возле двери, вела от надписи «petting» к круглой кнопке звонка, на которую парень решительно и нажал. В глубине квартиры раздалась ненавязчивая мелодия, а потом послышались неторопливые шаги.

– Хи-хи-хи, чувак, – хищно ощерился хозяин квартиры, появившийся на пороге в одних трусах, и, вместо рукопожатия, ткнул друга пальцем в грудь.

– Ты что, не собрался до сих пор?! – возмутился Михаил, – через пятнадцать минут уже на месте должны быть!

– Да мне одна минута, – отмахнулся Петя, – я уже почти, – он жестом обвeл свой наряд, – сейчас, подожди! – и скрылся за дверью, оставив гостя на лестничной площадке.

Михаил уселся на шкафчик для обуви и уставился на стены подъезда, которые являли собой настоящее поле боя между молодёжными субкультурами. Этажом выше, прямо над Петей проживал рэпер Серёжка. Рост в два метра и один сантиметр мог позволить ему быть Сергеем, или Серёгой, но вот, как прозвали его с самого детства во дворе Серёжкой, так он им и остался. И вeл Серёжка с соседом настенную войну не на жизнь, а насмерть. И мало того, что силы были явно неравны, так ещё и добро, словно в книгах Толкиена, было очевидно, и было оно на стороне двухметрового рэпера. Яркие, разноцветные граффити, искусно выведенные баллончиком, были грубо и коряво расчерчены чёрным фломастером, который Петя всегда носил с собой вместе с небольшим блокнотом на случай внезапного приступа поэтического вдохновения. Поверх надписей «ONYX», «КАСТА», «RED SHORE CREW» были наспех намалeваны гротескные мужские гениталии, красовались надписи рваным гуляющим почерком: «punks not dead», «рэп это калл» и кривое, размашистое «Хой!» Единственным островком петиного суверенитета оставалась металлическая дверца электрощита, сплошь исписанная названиями музыкальных групп, среди которых теснились мелким почерком гениальные поэтические зарисовки хозяина. «Кровавой подошвой на белой стене проносятся мысли в моей голове», – прочитал свежую строчку Михаил и одобрительно покивал – из его друга иногда выскакивало что-то толковое.

Дверь отворилась и в проёме снова появился Петя. Внешний его облик не претерпел никаких изменений – всe те же трусы на сухом поджаром теле, а кроме них ничего. Только в руках появились две пары кроссовок.

– Как думаешь, чувак, – посмотрел он растерянным взглядом на друга, – какие лучше обуть?

– Ты… – вспыхнул Михаил, – ты что, блядь, делал всe это время!?

– Я… – Петя смущённо опустил взгляд, – ну, это… Дрочил.

– Блин, Петя… Ты как обычно. Давай быстрее, знаешь Ильяса, он потом нам весь мозг выклюет.

– Так какие обуть?

– Давай вот эти, – ткнул пальцем наугад и зло опустился на шкафчик парень.

– Окей, – покивал Петя, – я сейчас. А ты посмотри пока как я Воланда вон там нарисовал, – он указал на верхнюю площадку лестничного пролёта и, не потрудившись закрыть дверь, скрылся в глубине квартиры.

– Слышь, Петя! – окликнул его Михаил, глядя на странную фигуру, накорябанную поверх названия очередной хип-хоп группы, – а почему у твоего Воланда ирокез и розетка какая-то в голове?

– Я художник, – глухо донеслось из двери, – я так вижу.

– Какой ты художник!? – не удержавшись захохотал Михаил, – ты просто дебил!

– Блин, чувак, обидно, – нахмурившись проворчал Петя и захлопнул за собой дверь. Теперь он был в чёрной майке и таких же чёрных джинсах, и только две белые «сопли», символы фирмы «Nike», на синих кроссовках добавляли в его образ каплю света, – ну что, погнали? – мотнул он головой, и вскоре друзья энергично шагали на встречу с остальной компанией.

– А ты знаешь, что про тебя в деревне говорят? – то и дело догоняя длинноногого друга спросил Михаил. Петя тут же зажёгся, и в его голубых глазах вспыхнул неподдельный азарт.

– Что, что, что, что!!!? – взорвался он, – говори, говори, говори, говори!!!!

– Что алкоголик ты, говорят, и компания твоя вместе с тобой.

– И ты, получается? – с ухмылкой переспросил Петя.

– Получается, – согласно покивал Михаил.