Зло (сборник)

Я ринулся на помощь брату, всё же стараясь не отдаляться от остальных. С первого же удара понял – Зверь бросил против нас лучших. Противник закрутил мой клинок в неуловимом движении посоха. Но и мы недаром ели хлеб в монастыре. Подобных нам не было больше на Земле. Каждый из двенадцати братьев отбирался настолько тщательно, что после у настоятеля уже не появлялось мыслей о нашей пригодности. Меня, как и других, увели в обитель раньше, чем я научился толком ходить. Агенты тамплиеров действовали решительно и без ошибок. За долгие годы тренировок тело действовало без вмешательства мозга. Заученные сотнями занятий приёмы превращались в одно слитное движение.

И всё же нас теснили. Сзади каждый из монахов упал на одно колено, прицелился и ударил арбалетной стрелой. Ряды приспешников Зверя сильно уменьшились. Странно, но сражённые противники исчезали в ослепляющей вспышке. Краем взгляда я отметил смущение на лице отца Михаила. Впрочем, настоятель быстро справился с минутной слабостью. Над нашими головами раздались слова молитвы, и это придало сил.

– Во славу Господа нашего! Мы прорвёмся! – то ли снова Бог встал на сторону верных рабов, то ли нас недооценили, но противник подался, ряды смешались. – Именем Твоим, силой Твоей, да не убоюсь я тварей, что скрывает в себе Ад.

– Не убоимся!

Братья грянули, как один. Схватка потекла в нужном нам направлении. Бой стал разбиваться на отдельные поединки. А тут начала сказываться наша подготовленность и умение помочь друг другу в момент опасности. Я постоянно держал Арама в поле зрения, он отвечал тем же. Твари не успевали сменять убитых – мы сильно оторвались от остальных. И хоть настоятель и будет выговаривать нам потом за непослушание, но когда настолько близка цель всей жизни, разве можно остановиться?

Грязно, кроваво, как и в любой схватке, но мы шли вперёд. Нет ничего красивого в ударе мечом, когда тело противника падает с отрубленной рукой или ногой. Даже от тварей Ада несёт смертью, когда они лежат на полу, истекая кровью. Оставьте красоту поэтам – воин знает, что говорить в оправдание на Страшном суде.

– Прорвёмся, брат! – Арам с улыбкой проткнул очередного слугу Зверя. Я взмахнул мечом, увернулся, снова ударил и пошатнулся от неожиданности – впереди было пустое пространство. – Мы победили! Мы прошли, Пётр! Ад убоялся праведного гнева!

Я оглянулся назад, но и там уже не нужна была наша помощь – братья справились с последними тварями. Кто-то повалился без сил на пол, кто-то кинулся помогать раненым.

– Мы потеряли слишком много, непозволительно много, – отец Михаил качал головой. Встал на колено рядом с убитым монахом, закрыл глаза и прочитал молитву.

Мне стало больно, как не было никогда в жизни. Не доводилось видеть, как умирают братья, с которыми совсем недавно делил краюху хлеба и пил из одной посуды. Подошёл Арам и приобнял за плечо, оглянувшись, я увидел в его глазах слёзы.

– Мы должны дойти, уже сломлены ряды воинов адовых. Остался шаг, и мы сделаем его, – настоятель обвёл всех строгим взглядом. Этого хватило – мы двинулись дальше.

Никогда бы не подумал, что за триста метров пути можно пережить столько эмоций. Был и страх – не за себя, за братьев по вере, было смятение – отчаянно хотелось схватки грудь в грудь, и неважно, с кем, была ярость, хоть она и непростительна для святого человека.

А когда увидел ворота – две огромные каменные плиты, перегораживавшие дорогу, – я некоторое время не мог сдвинуться с места. Спас Михаил: он смело шагнул вперёд, высоко поднял деревянное распятие, которое постоянно носил с собой.

– Во имя Господа нашего, повелеваю – откройтесь!

Мы замерли в ожидании чуда. Ворота не открылись. Я был близок к отчаянью, когда с громким стоном умер один из раненных монахов. Исполинские створки раздвинулись на волосок, чуть-чуть, но так, что заметили все. Настоятель обрадовано повернулся к нам.

– Братья, мне открылось, как сломить сопротивление Ада! Смерть каждого из нас отворяет дорогу в Преисподнюю. Даже Зверь не может выстоять против силы чистых верой душ. Господь требует нас к себе в Рай, а смерть наших тел проложит путь оставшимся.

Внутри меня кольнуло нехорошее предчувствие, сердце заныло. Это было неправильно, ненормально. Разве мог Отец хотеть столь странной жертвы? Я посмотрел на Арама, но брат восхищённо слушал настоятеля и тихо качал головой в такт словам. Он верил, без всякого сомнения верил святому отцу, и пути, что потребовал от нас Бог. Я отбросил в сторону смятение и первым шагнул к Михаилу:

– Пусть Господь первым возьмёт меня.

Арам одобряюще улыбнулся и тоже сделал шаг вперёд. Но прежде чем святой отец ответил, кто-то из братьев уже воткнул в горло нож. На землю пролилась кровь. Ворота дрогнули и створки раздвинулись ещё больше. Михаил довольно кивнул, и обнял нас с Арамом за плечи.

– Братья, вы нужны мне в последней атаке. Пусть монахи отправляются в райские кущи, а вы должны ещё потерпеть и схватится со Зверем. Терпите, как терпел Христос.

– Да, святой отец, – мой брат склонился в низком поклоне.