Злой король

Его теплые пальцы задерживаются на моей коже. Со мной явно что-то не так. Хочу того, что ненавижу, желаю того, кто меня презирает. Впрочем, он тоже хочет меня. Успокаивает одно: он не знает о моих чувствах.

Какое бы непотребство ни задумал Локк, я должна остаться и найти представителя Двора термитов. Чем быстрее верну долг лорду Ройбену, тем меньше обязательств останется висеть над головой. К тому же меня обижали здесь столько раз, что вряд ли смогут обидеть больше.

Кардан снова забирается на трон, когда появляются Никасия и Гримсен с застежкой для плаща в виде мотылька.

Гримсен заводит речь – несомненно, льстивую, – потом извлекает что-то из кармана. Похоже на сережку – одна-единственная капля, которую Кардан поднимает к свету и на которую с восхищением взирает. Я догадываюсь, что Гримсен изготовил первый магический предмет на службе Эльфхейму.

На дереве слева от них вижу сову с лицом хоба. Это Львиный Зев смотрит вниз, время от времени мигая. Призрак и еще несколько шпионов где-то рядом; я их заметить не могу, но они наблюдают за весельем с подходящей дистанции. Если что-нибудь случится, они тут же окажутся здесь.

Вперед выходит похожий на кентавра музыкант с телом оленя. В одной руке он держит лиру, вырезанную в форме пикси. Крылья ее образуют рога инструмента. На лире натянуто что-то, похожее на разноцветные нити. Музыкант начинает играть, инструмент принимается петь.

Никасия пробирается туда, где сидит кузнец. На ней фиолетовое платье, отливающее на свету лазурью. Волосы заплетены в косу, венцом уложенную на голове; над бровями проходит цепочка, с которой рядами свисают дюжины бусинок, сверкающие багряными, голубыми и янтарными искорками.

Когда Гримсен поворачивается к ней, лицо его смягчается. А я хмурюсь.

Жонглеры начинают подбрасывать в воздух самые различные предметы – от живых крыс до сверкающих мечей. Слуги разносят вино и медовые пряники.

Я, наконец, замечаю Дулкамару из Двора термитов; у нее красные, как маков цвет, кудрявые волосы, за спиной висит двуручный меч, серебристое платье развевается на легком ветерке. Стараясь не выдать волнения, подхожу.

– Добро пожаловать, – говорю я. – Чем мы обязаны честью видеть тебя у нас? Быть может, твой король решил, что я могу…

Переводя взгляд с меня на Кардана, она перебивает:

– Лорд Ройбен хочет, чтобы ты знала: даже до Нижних Дворов доходят слухи.

В одно мгновение перед внутренним взором пролетают все нелицеприятные факты, о которых могла слышать Дулкамара; потом я сразу вспоминаю, что народ шепчется, как Кардан по прихоти выстрелил в любовницу. Двор термитов – один из немногих, в котором объединились Благие и Неблагие создания; не представляю, что их может тревожить больше – раненая придворная или проявление неуравновешенности короля.

– Ложь распространяется даже без лжецов, – осторожно говорю я. – Какие бы слухи до вас ни дошли, я могу объяснить, что на самом деле случилось.

– И я должна тебе верить? Думаю, нет. – Дулкамара улыбается: – Мы в любое время можем прислать сюда своего наблюдателя, смертная девочка. Например, лорд Ройбен направит меня в качестве твоего личного телохранителя. – Хлопаю глазами. Под «телохранителем» она явно понимает соглядатая. – Или, может быть, мы одолжим вашего кузнеца, Гримсена. Он сумеет изготовить для лорда Ройбена клинок, рассекающий обеты.

– Я не забыла о своем долге. В самом деле, я рассчитывала, что ты позволишь вернуть его теперь же, – объясняю я, стараясь выглядеть соответственно занимающей должности. – Но лорд Ройбен не должен забывать…

– Смотри, сама не забудь, – огрызается Дулкамара, не дав договорить, и с этими словами шагает прочь, оставив меня наедине со всеми разумными доводами, которые я собиралась изложить. Я до сих пор в долгу перед Двором термитов и до сих пор не смогла укрепить свое влияние на Кардана. И понятия не имею, кто мог меня предать и что делать с Никасией.

По крайней мере, праздник получается не разгульнее прочих, несмотря на все бахвальство Локка. Интересно, удастся ли мне выполнить просьбу Тарин и сместить его с должности Магистра Увеселений хотя бы за то, что он стал неинтересен.

Словно подслушав мои мысли, Локк хлопает в ладоши, призывая собравшихся к тишине. Музыка запинается и смолкает, прекращаются танцы и смех, останавливаются жонглеры.

– У меня для вас в запасе еще одно развлечение, – объявляет Локк. – Настало время выбрать хозяйку сегодняшней ночи. Королеву Веселья.

Один из лютнистов исполняет шуточную импровизацию. В толпе слышится смешок.

По спине у меня бегут мурашки. Я слыхала про эту забаву, хотя никогда не видела ее. Она достаточно проста: украсть смертную девушку, напоить фейрийским вином, околдовать фейрийской лестью и фейрийскими поцелуями, убедить, что она удостоилась чести надеть корону, все это время глумясь над несчастной, лишившейся рассудка.

Если Локк притащил сюда смертную, чтобы потешаться над ней, то он будет иметь дело со мной. Я привяжу его к черным скалам Инсуила и скормлю русалкам.

Когда Локк начинает говорить, я все еще раздумываю над происходящим.