Злой наследник

Бьюсь об заклад, у Феде не возникло бы проблем с тем, чтобы подрабатывать танцами. Она была невероятно сногсшибательная и полностью натуральная. Имея испанское происхождение, она обладала завидной фигурой «песочные часы», черными локонами длиной до талии и оливковой кожей.

— Наша Лори, когда снимется в клипе моего друга. Он взорвет чарты в любой день. Твое лицо будет повсюду, — сказал Тео со свойственным ему оптимизмом.

Если подумать, засветить свое лицо было бы неплохой идеей. Я нигде не могла найти Кирилла в этом чертовом огромном городе, но, возможно, это был бы шанс для него найти меня.

Если бы он хотел, разве он уже не сделал бы этого?

Ядовитый внутренний голос, пародирующий моего отца, зажужжал прежде, чем я засунула его обратно в ящик. Не сегодня. В любом случае, с моим дорогим поддельным удостоверением личности найти меня не так-то просто.

— О, это Остин? Мне нравится его музыка, — сказала Феде. — Я слышала, что он настоящий игрок, так что не спи с ним, если тебя это не устраивает.

— Ха! Лори и секс на одну ночь? Прости, ты знакома с Лори? У нее нет секса. На самом деле, я попросил своего нового парня объявить в розыск её сексуальную жизнь. — Тео захихикал, заставив Феде ухмыльнуться.

Я сузила на него глаза.

— Я рада, что твои шутки веселят тебя. По крайней мере, хоть одному от них смешно.

— Такеру нравятся мои шутки, — непринужденно ответил Тео.

— Значит, ты все еще встречаешься с ним? Он не возражает, что ты здесь работаешь?

Тео фыркнул.

— Где, в клубе?

Феде тряхнула волосами и, наклонилась к нам, понизив голос.

— В клубе Наварро. Вы ведь знаете, кто такой Рафаэль, верно?

— Да, да, я все это слышала. Главарь банды или наркоман в программе защиты свидетелей. Об этом мужчине ходит миллион слухов. Держу пари, реальность чертовски скучна. Он, наверное, маленький богатенький принц с трастовым фондом, играющий в бизнесмена. — Проворчала я, протирая стойку, не замечая как над моим плечом нависла Таня, наш пугающий администратор. Тео бросил на меня многозначительный взгляд, и я прикусила губу, приготовившись к ее сокрушительному выпаду.

Она положила руку на бедро и ухмыльнулась.

— Думаю, Лори попала в точку. Загвоздка в том, что Рафаэль сам распространяет слухи.

Слава богу, сегодня Таня была в лучшем настроении, чем вчера. Она заставила меня убираться в мужском туалете трижды за час, потому что застукала с телефоном в руке.

Мгновение спустя ее беззаботное выражение исчезло, и вернулось жесткое рабочее лицо стервы.

— Ладно, хватит болтать, вы трое. Пора начинать.

Всю дорогу домой я чувствовала холодок на спине, как будто кто-то наблюдает за мной. Я прокляла свою скупость и отказ от автобуса, и поспешила домой. К тому моменту как я добралась, шел мокрый снег, и ледяные капли оседали на моей голове, заставляя меня мерзнуть и дрожать. Онемевшие пальцы шарили по замку, пока я пыталась вставить ключ. Было еще не поздно, но уже темнело.

Там! Какое-то движение за машиной — это был человек?

Я заморгала в сером сумеречном свете и попыталась разглядеть приседающую фигуру. После нескольких минут бездействия я отперла дверь и вошла внутрь. Отлично. Я шарахалась от теней. Мне было не привыкать чувствовать, что за мной наблюдают или что мне угрожают. Генри и наши годы в бегах вселили в меня постоянную тревогу, которая никогда не спала. Нью-Йорк был опасным городом. Я не могла позволить своей паранойе парализовать меня. Я должна была продолжать жить.

Я взбежала по лестнице в свою квартиру, пытаясь разогнать кровь по конечностям. Погода была отвратительной. Если бы я заболела, то потеряла бы все, что сэкономила на проезде в автобусе, из зарплаты и чаевых — не то чтобы я стала бы обращаться к врачу. Я никогда не обращалась. Я была засранкой, которая еле волочила ноги всю смену, кашляя и чихая, потому что мне не оплачивали больничный и я не могла позволить себе взять отгул.

Я открыла дверь и вошла, на ходу сбрасывая пальто. Мне нравилось носить носки, и я ненавидела мокрые сюрпризы, связанные с хождением по ледяным лужам. Я сняла ботинки и повесила пальто у двери. Включив верхний свет, я двинулась вперед, но потом остановился.

В тесной однушке царила странная атмосфера, словно кто-то здесь побывал.

— Генри? Ты дома? — позвала я, вглядываясь в тени в поисках признаков присутствия моего отца.

Ответа не последовало, и моя кожа покрылась ознобом. Генри не был аккуратистом и не отличался чистотой и опрятностью. Мой взгляд остановился на поверхностях. На сушилке стояла перевернутая чашка, как будто кто-то вымыл ее и оставил сушиться — кто-то, кто не был мной. По моим венам поползла тревога. Что-то было не так, и я не могла понять, что именно.