Злой пёс. Плохой волк

Хрюн: От этого разговора никуда не уйти, мы двигаемся лишь в худшем направлении. Разговор — лучшее, что может произойти с тобой в ближайшее время.

Серов: Да я уже понял, что вы меня п*здить будете. А тот котяра, видимо, постыдился или лапы о волка марать не захотел.

Хрюн встал из-за стола, не сводя глаз с волчары: Я просто выполняю свою работу. Он выполнял свою. Ты отрицаешь улики, прямо указывающие на твою вину в этих чудовищных убийствах. Ты знаешь, что сделал это, и я знаю. И майор Когтин знал, но всё равно расстилал перед тобой поляну, предлагал удобные для тебя варианты. А у меня с такими подонками, как ты, разговор другой.

Серов сощурился: Это было ожидаемо.

Капитан одним ударом копыта сшиб волчару со стула. Когда серый грохнулся на ледяной пол, Хрюн принялся избивать его ногами.

Перед тем, как начать допрос (хотя более уместным было бы слово «беспредел»), капитан присвоил себе пакетик пороха из комнаты хранения улик.

Порошок разогнал капитана, и он ещё пару минут непрерывно наносил удары всеми четырьмя конечностями.

Волчара держался, но под конец стал скулить и сдавленно вскрикивать; поясницу и грудину жгло огнём, перебитый нос мешал вдохнуть полной грудью этот мерзкий затхлый, но такой необходимый воздух.

Он мог орать во всю глотку — никто бы и когтем не пошевелил, чтобы избавить Звероеда от мучений.

Капитан продолжил бы и дальше мордовать арестованного, если бы в дверь не постучали. Разумеется, простое избиение было лишь прелюдией к тому аду, что ожидал волчару на протяжении следующих двух суток.

Так что торопиться им было некуда.

Тяжело дыша, кабан вставил копыта в лежащие на столе бионические лапы и открыл дверь. На пороге стоял Когтин с ведром воды, в котором плавали большие куски льда.

Когда волчара попытался встать, капитан нанес ему еще с десяток ударов, на этот раз — сжатыми в кулак железными лапами. Они очень эффективно прошлись по корпусу и парализовали волчару на следующие несколько минут, пока капитан готовился к процедуре.

Хрюн:

Слышишь меня, волчара? (тишина) Э! (он пнул его ногой раз, другой)

Серов: Каждый вздох твой слышу, кх-кх-кх… хряк ты еб*ный.

Хрюн захрипел, собирая слюну в пасти, а затем смачно харкнул на волчару: Это меньшее из того, что ждёт тебя впереди. Мне не доплачивают за это и удовольствия я не получаю. Поэтому я хотел бы спросить у тебя, (капитан взял со стола листок и показал Серову) не подпишешь ли ты признание сразу, чтобы мы могли это прекратить?

Когтин подался к двери: Я, наверное, пойду…

Хрюн: Останьтесь, товарищ майор. Мне потребуется ваша помощь.

Серов обратился к Когтину: Что, начальник? Чистеньким выйти хочешь? Я вас двоих запомнил, вы меня лучше сразу прибейте. Вы не того волчару приняли. Хер вам, а не признание!

Хрюн зловеще хохотнул, суя лапы в карман пальто, висевшего на его стуле: Если бы мне давали по пуле за каждую подобную фразу — я бы уже давно перебил всю вашу волчью свору!

Капитан положил извлечённую из пальто дубинку, подался к ведру и одним махом вылил его на волчару.

Серов закричал; дрожа, обхватил себя лапами и свернулся клубочком в углу комнаты допроса: С-с-с-с-суки, б-б-б…

Хрюн взял дубинку со стола, подошёл к волчаре и наступил ногой ему на горло. Грязно-белые шнурки свесились вниз, щекоча Серову ухо и щеку.

Когтин: Капитан, я вижу, ты и один справляешься.

Хрюн обернулся, продолжая держать барахтающегося волка под своей подошвой: Вы далеко не уходите. Мне помощь потребуется скоро.

Когтин: Да-да…

Майор спешно покинул камеру.

Серов продолжил извиваться под подошвой Хрюна, тщетно пытаясь поднять тяжёлый кроссовок со своей глотки. Затем к удушью прибавились разряды тока.