Злой среди чужих

Мне приглянулся здоровенный жеребец, который как раз в этот момент задавал трепку другому мустангу. И цвет хороший – немаркий, даже местами маскировочный… то есть масть, я хотел сказать, гнедая… с зеленцой. В него я и ткнул.

– Этого хочу.

– Смотри сам, но предупреждаю – он злобный.

– Так импринтинг же?

– На характер это не влияет – проблем может доставить. Хотя тебя, конечно, не тронет.

– Ничего, я тоже не слишком добрый, общий язык найдем.

«Злобный – это даже хорошо, – подумалось мне, – как раз такой и нужен, боевого коня буду воспитывать».

Жак взял лассо и отправился на пастбище отлавливать мустанга. Отважный человек! Ладно морпусы, он их выращивает и знает, как обращаться, но ведь у него тут и такие твари, как бандикоты, шныряют.

Однако беспокоился я зря – поимка животного прошла без эксцессов. Приведя мустанга с пастбища, Жак завел его в стойло, вытащил из сумочки на боку похожий на пистолет шприц-инъектор и кольнул коня в шею. Тот беспокойно переступил с ноги на ногу, а потом всхрапнул и плавно завалился на бок.

– Снотворное, – пояснил ранчеро. – Минут пятнадцать спать будет.

Затем он поменял в инъекторе ампулу и уколол лежащего морпуса еще раз.

– Все, процесс пошел, – обратился он ко мне. – Мы пойдем, а ты здесь сиди. Поглаживай. Когда очнется, он первым тебя должен увидеть – тогда привязка окончательно сработает. Дашь ему. – Жак протянул мне кусок вяленого мяса. Вот так вот – вместо морковки… – И постоянно говори что-нибудь. Лучше всего сразу кличку ему придумай.

Мустангер и шериф ушли, а я остался гладить спящего морпуса.

– И как же тебя назвать? – Выбор имени – дело ответственное, а в голове мелькало только что-то вроде: «Боливар не выдержит двоих».

К моменту, когда морпус зашевелился и начал приходить в себя, имя я все-таки измыслил и теперь с удвоенной силой наглаживал зверюгу, как заведенный повторяя:

– Буян, хороший! – Может, и не слишком оригинально, но кличка подходящая и с историей. Еще в детстве фильм «Смелые люди» на меня большое впечатление произвел. Там геройского коня так звали.

По телу животного прошла дрожь, и на меня уставился большой карий глаз. Потом мустанг встряхнул головой и вскочил на ноги. Я тоже поднялся.

Ко мне, обнюхивая, потянулась конская морда.

– Эй, я несъедобный. – На всякий случай предупредил я и постучал его кулаком по лбу. – На вот, похавай. – Я сунул мустангу мясо. – Извини за мой французский. Не знаю, как тебя учили, но теперь мы исключительно по-русски общаться будем. Привыкай.

Еще минут двадцать мы налаживали отношения. Я чесал мустанга за ухом и доводил до него текущую политику партии. Он, тычась в меня носом, благосклонно внимал.

Жак советовал с мустангом много говорить, а ничего лучшего, чем подробно изложить зверю свои ближайшие планы (предварительно выяснив, не подслушивают ли другие мустанги или еще кто…), я не придумал. Ну не сюсюкать же?! И разговаривать на отвлеченные темы тоже настроения не было.

Когда, посчитав, что первичный инструктаж закончен, а Буян проникся грандиозностью задач и привязался, я направился к выходу из конюшни, морпус потрусил за мной, как собачка на поводке. Сработало!

После небольшого торга за мустанга я выложил семь, с копейками, штук. Не знаю, много оно или мало (не осознал еще здешних цен), но Жак остался доволен, а шериф, улучив момент, сказал, что это очень хорошая цена. Типа мне повезло, а мустангер на импринтинговых особо не наживается – кредо фирмы.

Потом меня проинструктировали насчет того, как с морпусом нужно обращаться и какие команды он понимает. Кстати, по сравнению с лошадьми, мустанги требовали минимальной опеки и были вполне способны позаботиться о себе сами. Например, в пампасах никто даже задумывался об их пропитании. На стоянках только расседлывали и отпускали – или пастись будет, или на охоту сходит, а от хищников убежит либо отобьется!..

Если бы морпусы не имели привычки к дракам с себе подобными и тяги подозрительных людей порвать, даже в населенных пунктах привязывать бы не пришлось. А так… профессия конюха здесь довольно опасна.

– Ты его сейчас плотно тренируй. Новым командам учи. Несколько дней после импринтинга они особенно восприимчивы, – посоветовал мне напоследок Жак.

Кроме ездового морпуса, я приобрел у Жака сбрую, и он помог оседлать мустанга. Попутно продемонстрировал некоторые хитрости этого дела – были различия с тем, как седлают лошадь. Удила и седло тоже отличались от привычных мне. У морпусов и прикус другой, и седло сзади должно быть приподнято повыше – спина спадает от холки к крупу. Впрочем, дромадера (одногорбого верблюда) седлать куда сложнее…

С ранчо я уезжал верхом. С шерифом мы, предварительно договорившись встретиться завтра вечером в салуне, распрощались. И он умчался вперед на машине. Перед отъездом Гарретт вручил мне ампулу:

– Когда соберешься ирландца будить, дашь понюхать.

– Что, какой-то особый препарат?

– Нет, обычный нашатырь, – проинформировал шериф и был таков. – До завтра!

Дела, наверное, заели. Но что-то слишком поспешно он удалился. Или мне это показалось?..