Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона

Ее сразу же пленило мое юное, безбородое лицо, отнюдь не похожее на лицо закоренелого преступника. Она послала мне вслед служанку разузнать, кто я таков, в чем провинился и куда меня ведут. Сопровождавшие меня слуги ответили на все вопросы. Узнав, в чем дело, она прониклась ко мне состраданием, к коему примешивалось вожделение, стала горько сетовать, что я попал в руки к иудеям, этому проклятому племени, и стал их рабом, - и принялась изыскивать средства к моему спасению.

Но сперва я поведаю вам, что случилось со мной, когда меня привели к доктору Захарии. Подслеповатый доктор напялил на нос очки и стал пристально разглядывать мое лицо; потом он приказал раздеть меня донага и принялся осматривать и ощупывать с головы до ног, желая удостовериться, что я не страдаю никакой болезнью и у меня на теле нет следов заразы. Потом он уколол мне руку, чтобы посмотреть, как циркулирует у меня в жилах кровь. Закончив свои опыты и исследования, он уплатил сполна Цадоку и отослал его, а меня запер в темную каморку, где я и должен был сидеть до дня, назначенного для анатомирования.

О, в какое отчаянье я впал, узнав, что меня собираются раскроить, как модный французский камзол; меня даже прошибло холодным потом. Мне мнилось, что у меня кровь пошла из носу. Ежели меня кусала в руку блоха, мне уже мерещилось, что это укол скальпеля. Да, да, хоть я сейчас и пускаюсь в шутки, рассказывая о роковом повороте судьбы, но лучший способ сделать человека благочестивым христианином - это заявить ему, что его будут анатомировать. Могу поклясться, что покамест я сидел в чулане, я прочитал больше молитв, нежели за предыдущие семь лет. Если капли пота скатывались у меня по груди или по бокам, я воображал, что по моему телу с нежной лаской скользит острие скальпеля. Если раздавался стук в дверь, мне думалось, будто за мной пришел педель из анатомического театра. По ночам мне только и снились что кровопускания, кровавые поносы, вскрытие нарывов, кровоточащие язвы. Я не решался ковырнуть прыщик, опасаясь истечь кровью. Вместо мяса меня то и дело угощали каким-то месивом из послабляющего вещества, чтобы кровь у меня очистилась и не свертывалась в жилах. Но делалось все это скорее из экономии, нежели для очистки организма. Несчастнейшие из мышей обитают в домах врачей. Их терзает такой голод, какого не испытывал сам Тантал в аду.

Захария подбирал на полу хлебные крошки, упавшие со стола, скатывал из них шарики и приготовлял манну. Из горелых хлебных корок он изготовлял какое-то снадобье. Из обглоданных костей он вытапливал жир и продавал его по шиллингу за драхму. Свои сопли и слюни он взбалтывал и сотни раз всучал аптекарю, выдавая за "снежную воду". Он поджаривал ядовитых пауков и приготовлял из них замечательное противоядие. У него здорово слезились глаза, и когда он шел против ветра или вставал рано утром, к его услугам было сколько угодно розовой воды. Он был прямой наследник и душеприказчик тетушки Скупости. У него была целая куча старых книг в переплетах, изъеденных молью и червями, и он целые дни копался в своей библиотеке; однако он и не думал заниматься науками, а вылавливал из фолиантов моль и червей и приготовлял из них лекарство, предохраняющее от чумы. Он выжимал пот из своих башмаков и делал из него чудодейственный бальзам, излечивающий от бесплодия.

Однако покинем его на несколько минут и возвратимся к Джулиане. Она долго ломала голову, измышляя способ выручить меня, и наконец решилась послать к доктору Захарии гонца, нагло требуя отдать меня ей, а в случае отказа продать меня за любую сумму. Но Захария, сей старозаветный еврей, грубо отказал ей в ее просьбе и заявил, что ежели на свете не осталось ни одного христианина, то он немедленно пронзит скальпелем свой кадык.

Прочитав с возмущением его ответ, она задумала нанести ему весьма болезненный, сокрушительный удар еще до конца месяца. Прошло два дня, и папа заболел (не знаю, при ее ли содействии или без оного). Послали за доктором Захарией, и тот, обнаружив кое-какие неполадки в его моче, дал ему прекрасное средство для укрепления желудка и попросил приближенных папы убедить его святейшество, дабы он некоторое время отдохнул, и он ручался, что папе в скором времени полегчает. И кому же передал Захария сие мягкодействующее лекарство? Наложнице Джулиане, своему заклятому врагу!

У сей особы был припасен на всякий случай весьма сильный яд; не выходя из папского дворца, в укромном уголке она подмешала его в лекарство, и когда человек, испытывавший на себе все кушанья его святейшества, отведал этого зелья, он рухнул мертвым на пол. Папа немедленно призвал Джулиану и спросил ее, что за необычайный отвар она принесла ему. Она преклонила колени и ответила, что отвар вручил ей самолично еврей Захария, и ежели он не понравился его святейшеству, она весьма огорчена и просит ее извинить.