Зловещая тайна Вестерфилда

– За что? Действительно, наша семья издавна жила в этих местах. Когда-то имела здесь землю, которая полностью теперь распродана. Дядя Генри, старший брат отца и последний здешний приходский священник, был забавный старик, холостяк, жил среди своих книг. Можно сказать, эдвардианский тип. Дом всегда казался мне мрачным – полно темной мебели, масляных картин с изображением убитых птиц, пахнет сухой гнилью… Купившему его Бобу Фримену пришлось вбухать сюда кучу денег. Все было в ужасающем состоянии. Епархиальный архитектор чуть в обморок не упал, почти проклял дом, поэтому церковь его постаралась скорее продать. Не знаю, сколько Боб выложил в конечном счете, хотя, может быть, заключил выгодную сделку, особенно если учесть, что цены с тех пор взлетели выше крыши. Лейзенби наверняка видит шанс сколотить деньгу. Но Сара права, местная молодежь не может себе позволить покупку. Почти все молодые люди покинули деревню. Остались одни старики, которые не хотят суетиться, намерены здесь умереть.

Маркби вдруг замолчал, как бы смущенный собственной болтливостью. «Пусть он не понимает, почему Ева решила просить его вести к алтарю Сару, – подумала Мередит, – а я понимаю. Хорошо выглядит, хорошо говорит, принадлежит к старой здешней семье. Она выбрала его на эту роль по тем же соображениям, что и Эллиот, выбравший ее для своей мыльной оперы: нужен класс».

Вслух она сказала:

– С одним местным жителем я познакомилась. С гончаром Филипом Лорримером.

Когда прозвучало это имя, настала тишина, как иногда бывает среди общих разговоров, после чего слова падают в застывшую бездну. Атмосфера мигом изменилась. Сара заерзала, Лейзенби насторожился, Рассел резко выдохнул:

– Ух!

– Не знаю такого, – нахмурился Маркби. – Гончар, говорите? Давно тут живет?

– М-м-м… да. Забавный парень, – вымолвила Ева. – Кажется, прожил около года до того, как Роберт купил дом священника. Свободный художник, если его можно назвать художником. Лепит глиняные горшки, пепельницы, кувшинчики для сливок, всякое такое, с надписью «на память о Девоне» или еще что-нибудь в том же духе. Продает в округе, более или менее зарабатывает на жизнь. Впрочем, не столько, сколько зарабатывал бы художник или скульптор.

– Или актер? – довольно язвительно добавил Эллиот.

– Вот именно, – невозмутимо подтвердила Ева. – Вообразите, глиняные горшки!.. Так или иначе, – она изящным взмахом отмела тему керамики, – по-моему, у них ноги разные.

– Что? – прыснула Мередит. – У глиняных горшков?

– Нет, дорогая, у гончаров. Потому что одной ногой они крутят гончарный круг. Может, пойдем в гостиную кофе пить?

В гостиной Мередит оказалась рядом с Лейзенби на экзотическом диване. Лючия, поджав губы, разнесла по кругу поднос с кофейными чашками. Лейзенби осторожно наклонился к Мередит, как к домашнему животному с неизвестным характером.

– Как я понял, вы давно не видели Еву, но наверняка смотрели ее фильмы. – Он взял чашку черного кофе.

– Конечно, все смотрела, – подтвердила Мередит, тоже взяв с подноса чашку, – хотя Ева довольно давно не снималась. Думаю, время от времени работала на телевидении, а это я, к сожалению, пропустила.

– Ну да, на телевидении… – хмуро пробормотал Лейзенби. – Она вам рассказала о замысле с мыльной оперой? – Он бросил взгляд на Еву, сидевшую между Питером Расселом и Альби Эллиотом. Эллиот оживился, болтал, наверняка расписывая свое «детище». Лейзенби неодобрительно посмотрел на него.

– Немного. Я никогда не видела сериал. По словам Евы, он пользуется популярностью, имеет миллионную аудиторию.

– Полагаю, это Эллиот так говорит, – воинственно возразил Лейзенби. – Посмотрите на рейтинг. Сериал действительно был популярным, потом в Соединенных Штатах рейтинг упал. Серии до нас доходят через несколько месяцев после показа в Америке. Британские показатели до сих пор неплохие, но тоже снизятся, если американская тенденция продолжится. – Он поставил нетронутую чашку и снова придвинулся к Мередит. – Поэтому Эллиоту страшно хочется ввести новый персонаж, внести в сюжет новую линию. В сериал вложены большие деньги. У него возникли проблемы с другими проектами, он рассчитывает на хороший доход от «Наследства». Неплохо знает дело. Старается привлечь известную звезду. Поэтому тут сидит, умасливает Еву.

– Понятно, – задумчиво проговорила Мередит, хлебнув кофе, очень крепкий, на итальянский манер.

Ева с Эллиотом оживленно беседовали. Лейзенби как бы решил воспользоваться моментом, пока они заняты, и еще посекретничать с Мередит.

– Насколько я понял, проблема в том, как ввести в историю новый персонаж. Сериал продолжается не один год, все сценарные ходы уже использованы. Зрители начинают угадывать, что будет дальше. Как объясняет Сара, Ева должна сыграть женщину из прошлого главного героя. Она имеет над ним какую-то власть, знает что-то нехорошее, поэтому он ее вынужден взять в деловые партнеры. Роль чисто отрицательная. На мой взгляд, довольно сексуальная. – Лейзенби презрительно скривил верхнюю губу. – Насколько мне известно, там будут многочисленные постельные сцены.