Зловещее поручение

— В данном случае привлекательность не главное. Дело сложнее.

— Серьезно?

— Поверите вы или нет, мой дорогой Майкл, но здесь имели место весьма забавные и странные события.

— У вас в доме?

— Непосредственно.

— И какого же рода события у вас произошли?

— Я же сказала, что странные.

— Что ж, почти ясно. А имеют они какое–либо касательство ко мне?

— Видите ли, с каждым часом я все больше и больше сомневаюсь в вас.

— Чепуха, Бетина. Вы все больше и больше нервничаете. Почему это вы начали во мне сомневаться?

— Я ничего о вас не знаю. Думаю, что вы слишком хороши, чтобы быть таким на самом деле. Вы чересчур сладкоречивый и необычайно эрудированный. Безусловно, у вас богатый опыт общения с женщинами. Вы говорили мне очень много разной ерунды относительно вашей ноги на площадке для гольфа, вы…

— Погодите, Бетина. Все это, может, верно, а может, и нет.

— Все верно.

— Допустим. Но мне кажется, что все это вам нравится.

— Да… — ответила она медленно. — Мне нравится это, и думается, что я одна из тех женщин, которые немного скучают и жаждут приключений. Это так. Но я очень сомневаюсь в вас, Майкл.

— Моя дорогая, я, который являет собой пример цельной натуры…

— Да? — прервала она меня. — Возможно, вы и цельная натура, но я начинаю подозревать всяческие вещи.

— Например?

— До сих пор я вела нормальную, спокойную жизнь. Встреча с вами на площадке для гольфа, где вы якобы вывихнули ногу, нарушила эту жизнь. С этого самого момента со мной случаются странные вещи, которые удивляют меня и вынуждают теряться в догадках.

— Конкретнее.

— Сегодня поздней ночью, или, как вы любите выражаться, сегодня рано утром, конечно до рассвета, произошло нечто весьма странное.

— Правда? В таком случае это чрезвычайно интересно. Я просто умираю от любопытства.

— Это совсем не шутки.

— Тогда расскажите мне об этом, Бетина.

— Нет… — произнесла она нерешительно. — Думаю, что по телефону это сделать нельзя. Но если вы навестите меня сегодня после обеда… У меня собирается маленькое общество. Вам оно может понравиться. В удобный момент я смогу вам все рассказать.

— Неужели все это правда? Че'стно говоря, слушая вашу драматическую историю, я думал, что вы просто хотите, чтобы я навестил вас и присоединился к вашей компании. Но это не совсем так?

Она засмеялась и сказала мягко:

— Вчера вечером я говорила вам, что вы немножко негодяй. И улыбалась, когда это говорила.

— Это было мило с вашей стороны.

— Да, но боюсь, что скоро я скажу вам, что вы не немножко, а совсем… Ясно?

— Вполне.

— Вы придете?

— Мне нужно сделать пару дел. Если все пойдет хорошо, то, думаю, в половине десятого смогу быть у вас и сделаю это с величайшим удовольствием. Время подходит?

— Да.

— Благодарю, Бетина, вы очень добры ко мне.

— Я так не думаю. Возможно, я изменю свое мнение о вас. Возможно, что я захочу узнать о вас все. Пока что вы представляетесь мне весьма опасным человеком.

— Неужели? Но в таком случае вы принадлежите к женщинам, которым нравится опасность. Не забавное ли это несоответствие?

— Да, но не слишком, — задумчиво проговорила она. — Итак, до вечера?

Я попрощался и повесил трубку.

Но что же, собственно, могло случиться с Бетиной за такой короткий промежуток времени? Во второй половине ночи Фриби там не было, и он, разумеется, ничего не мог мне сообщить. Во всяком случае теперь следовало ждать разъяснений от самой Бетины.

В семь часов я переоделся, выпил немного виски с содовой, выкурил сигарету и направился на Верити–стрит.

В тот момент, когда я, стоя перед дверью, нажимал на кнопку звонка, мне в голову пришла мысль о том, что вряд ли я вообще увижу Джанину; птичка давно могла улететь.

Входная дверь открылась, и я поднялся наверх.

Обе двери в квартиру Джанины были закрыты.

Я постучал и, держа шляпу в руке, терпеливо ждал.

Совершенно непонятным образом меня охватило волнение при мысли о том, что через несколько секунд я смогу встретиться с Джаниной. Подобное ощущение я сам себе не мог объяснить. Бетина была права, утверждая, что я привык рассказывать сказки десяткам женщин. Это, конечно, верно. И проделывал я это отчасти потому, что интересы моего дела нередко диктовали необходимость подобных сказок, а отчасти и потому, что мне это нравилось. И все–таки я не мог понять, почему же всякий раз, когда я приходил на Верити–стрит, меня охватывало какое–то особенное ощущение ожидания. Ощущение, которое вызывало необъяснимое волнение и даже какую–то несвойственную мне дрожь. Однако не время было об этом размышлять.

Дверь, наконец, открылась, и на пороге появилась Джанина.

Она держалась за ручку двери и загораживала вход в гостиную.

Видно было, что она как раз собиралась уйти из дома. Одета она была со вкусом. Замечания Элисон Фредерикс полностью оправдывались. Черный плащ, с особенной легкостью наброшенный на плечи, был произведением большого мастера. Голубая блузка из мягкого шелка выгодно подчеркивала красивые линии фигуры Джанины, а бриллиантовые клипсы эффектно сверкали. Ее ботинки были последним криком моды. Маленькая черная шляпка дополняла наряд.