Зловещее поручение

Я отпрянул от двери и в небрежной позе уселся в кресло спиной к шифоньеру. Я еще успел подумать, что на всю предшествующую операцию, закончившуюся таким поразительным результатом, мною было затрачено не более двух минут, максимум три, и потому приход Бети–ны был уж слишком скор.

Дверь распахнулась, и в спальню впорхнула улыбающаяся Бетина. В красном платье она выглядела более чем восхитительно.

Держа в руке только что вынутый портсигар, я поднялся ей навстречу и изобразил на лице восторг.

— Итак, Майкл, вы… не хотите меня поцеловать? Или вас смущает то, что вы в моей спальне?

— Могу попробовать, если вы позволите.

Я поцеловал ее в губы, но пробуждение во мне каких–либо нежных эмоций оказалось заглушено страхом, чтобы неосторожным жестом она не коснулась моих оттопыренных карманов. К тому же она, кажется, метнула настороженный взгляд в сторону шифоньера.

Бетина уселась в кресло, которое я только что освободил, потянула к себе ящик с сигаретами и предложила мне закурить.

— Наступило время немножко поговорить с вами, Майкл, — начала она. — Я не знаю, что таится в вашей голове, и вообще не знаю, кто вы такой. Думаю, что вы сами Должны рассеять все мои подозрения. В противном случае я вынуждена буду прийти к определенному заключению.

— К какому заключению?

Она внимательно посмотрела на кончик своей сигареты и после минутного колебания проговорила:

— Мне кажется, что вы используете меня в качестве средства в какой–то игре. Не знаю, почему я так думаю, но эта мысль преследует меня. Я ровным счетом ничего не знаю о вас и немножко побаиваюсь. Вы выглядите так, как и должен выглядеть всякий мужчина, но чувствуется, что вы ведете какую–то игру, с кем–то состязаетесь и стремитесь к какой–то цели. И вот я должна сказать вам прямо: я всецело хочу быть на вашей стороне.

— Очень этому рад и благодарю вас, но…

— Одну минутку. Повторяю, что я целиком на вашей стороне, очень хотела бы быть вам полезной, но при этом должна знать о вас гораздо больше. Хотя бы для самоуспокоения. Вы видите, что я совершенно откровенна с вами, дорогой Майкл… Итак?..

Расположившись в мягком кресле напротив Бетины и слушая ее, я думал о том, что наличие у нее распространенного «вальтера» может еще ни о чем не говорить. Разрешения на его хранение у нее, разумеется, нет. Пистолет немецкий, и с немцами мы ведем войну. Это так, но еще далеко не все для существенных выводов. А вот газовый пистолет — это уже нечто совсем иное. Я не успел его осмотреть, но можно было не сомневаться и в его немецком происхождении. Газовый пистолет пока еще большая редкость, и наличие такового у леди в столице может свидетельствовать весьма о многом.

— Что ж, дорогая Бетина, еще раз благодарю вас за такое хорошее отношение ко мне, но, к сожалению, должен разочаровать вас. Никакой загадки я собой не представляю. Все у меня ясно, просто и открыто.

Она покачала головой.

— Думаю, дорогой, что совсем наоборот. Вы представляете собой чрезвычайно опасного человека, и я это знала с самого начала. Я уверена, что вы не кто иной, как тайный разведчик, ловкий шпион или еще кто–либо в этом роде. Не правда ли?

— Абсолютная бессмыслица, милая Бетина! Вы просто начитались ужасных романов, которых сейчас уйма, и ваше воображение взыграло. Однако любопытно, каким образом пришли вы к такой забавной мысли? Что могло вас натолкнуть на такое странное предположение?

Она встала с кресла, слегка поджав губы, достала из небольшого буфетного шкафчика виски с содовой и стакан и молча поставила все передо мной на низеньком столике.

— Благодарю вас, Бетина.

Медленно потягивая виски, я ощущал на себе ее внимательный, пытливый взгляд через плечо.

Она оглядела себя в зеркало, поправила свои пышные локоны, вновь уселась в кресло и на некоторое время задумалась, стараясь, видимо, привести свои мысли в порядок.

Не прерывая ее молчания, я думал, как лучше поступить с пистолетами. В голову приходили разные варианты, но все они казались мне неподходящими. Что касалось Бетины, то я решил полностью отбросить мысль о случайном нахождении у нее этого оружия и о том, что оно могло и не принадлежать ей лично.

— С тех пор как я вас узнала, Майкл; — сказала она мягко, — начали случаться удивительные вещи.

— Об этом–то вы и обещали мне рассказать, и я весь внимание.

— Прошлой ночью меня неотступно преследовала мысль, что кто–то за мной следит. Эта мысль оказалась настолько упорной, что я действительно начала верить этому. Затем, когда- я уже возвратилась к себе домой, я постаралась убедить себя в том, что все это невозможная глупость, плод моей беспочвенной фантазии, результат, возможно, некоторой взвинченности нервов.

— Вернее всего. Ну, и дальше?

— Дальше… Я отправилась спать и попыталась уснуть… Прошло не более десяти минут с тех пор как я легла в постель, и вдруг…

— Что «вдруг»?

— Кто–то попытался выстрелить в меня через окно!

Она повернулась в кресле и взглянула на меня. Она все еще улыбалась, но в ее глазах светилось беспокойство.